Ровно в одиннадцать - [2]

Похоже, он полностью сохранял самообладание, и мне это нравилось.

Вот что, по его словам, произошло в Пелхэм Плейс. Мистер Картер ушел к озеру прошлым утром, около десяти часов. Обычно он проводил там весь день и возвращался к обеду, но, случалось, оставался и на ночь, чтобы увидеть утреннюю летку птиц, поэтому никто не удивился, когда он не пришел.

— А где же он спал? — спросил я.

— Там есть сторожка. Вы увидите.

— И еда?

— Да. И спиртовка, и все прочее. Там очень удобно. Я сам много раз ночевал в сторожке.

— Поэтому никто и не обеспокоился, когда он не пришел к обеду.

— Разумеется, это не осталось незамеченным, но мы все хорошо знали, чего ждать от дяди Генри.

— А когда вы начали волноваться?

— Он должен был прийти утром, чтобы принять душ и позавтракать. Во всяком случае, всегда приходил. Джон, мой кузен, и я пошли к озеру. Мы подумали, а вдруг он заболел. Джон и сейчас там, следит, чтобы никто ничего не трогал. Хотя обычно нам никого и нет. Это настоящий заповедник.

Получалось, что мистера Картера мог убить только ктонибудь из членов семьи. Поэтому я хочу, чтобы вы представили себе, с кем мне пришлось иметь дело. Итак, в лесу нас ждал Джон Уайтмен — высокий черноволосый красавец лет тридцати с циничным взглядом актера. А со мной ехал Амброз Картер, чуть постарше, с круглым лицом комика, среднего роста, склонный к полноте.

Он попросил остановить машину, мы пересекли луг, углубились в лес и вышли к озеру, вернее, к большому пруду, окруженному раскидистыми деревьями. Никогда не видел более красивого места. Над водой… Но вернемся к делу, а то я буду говорить всю ночь. Джон Уайтмен сидел на бревне и курил. Когда мы подошли, он взглянул на часы и встал.

— Я тут сижу битый час.

— Извини, Джон, быстрее не получилось, — ответил Амброз. — Это инспектор Уиллз.

Джон никого и ничего не видел, и я отослал его домой вместе с сержантом Хаксли. Тому я велел дождаться доктора и привезти его к озеру. А затем вместе с Амброзом направился к телу.

— Вы с ним ладили? — спросил я.

— Да, конечно. Мне нравилось то, чем я занимался, хотя не могу сказать, любил я дядю или нет. Он… как бы это выразиться… был не от мира сего. Птицы интересовали его гораздо больше, чем люди, и он ни к кому не питал особой привязанности.

— Понимаю, — кивнул я.

Мистер Картер лежал на спине. С пробитой головой и сломанной правой рукой, словно успел подставить ее под первый удар и лишь второй оказался смертельным. У меня сложилось ощущение, что убили его по меньшей мере несколько часов тому назад.

— Когда вы в последний раз видели его живым? — спросил я.

— Вчера утром, в половине десятого, — ответил Амброз.

Я наклонился, чтобы взглянуть на часы убитого. Они сильно пострадали от удара, но я смог разглядеть время. Одиннадцать. «Ровно в одиннадцать», сказал я себе. Неплохое название для детективной истории.

— Как странно, однако, — вырвалось у Амброза. — Я мог бы поклясться… — он смолк на полуслове.

— В чем? — полюбопытствовал я.

— Дядя носил часы на левой руке, — с неохотой ответил он. Мне показалось, что сказать он хотел чтото другое.

— Где были часы, когда вы и мистер Уайтмен обнаружили тело?

— Полагаю там же, где и теперь.

— Точно вы не помните?

— Я сразу заметил, что рука сломана, а часы разбиты, но не придал этому никакого значения. Вероятно, подсознательно я решил, что это левая рука, на которой он и носил часы. Поэтому сейчас и удивился.

— Вы уверены, что мистер Картер носил часы на левой руке?

— Абсолютно. Да посмотрите сами. Вон полоска от ремешка на левом запястье.

Действительно, я увидел полоску. Конечно же, дошел бы до этого сам, но он оказался проворнее. Сказывалась привычка наблюдения за птицами.

Амброз обошел тело, опустился на корточки, присмотрелся и тихонько рассмеялся.

— Что вы нашли смешного, сэр? — спросил я.

— Так, так, так, — проворковал он.

Я присел рядом и увидел, что часы перевернуты.

— Видите, что произошло, инспектор? Убийца сломал руку дяде Генри, прежде чем убил его. Потом снял часы с левого запястья и разбил. Теперь мы знаем, что убийство совершено ровно в одиннадцать часов. Иначе мы не смогли бы определить точное время.

— Похоже на то, — кивнул я.

— Надеть комунибудь часы — все равно, что завязывать галстук на шее другого человека. Все надо делать в зеркальном отображении. Для вас правильно, для него — вверх ногами.

— Выходит, он хочет, чтобы мы считали, что убийство произошло в указанным им час?

— Именно так.

— Это означает, что мистера Картера убили в другое время.

— Совершенно справедливо. Из чего следует… что, инспектор?

— Из чего следует, что на одиннадцать часов у убийцы, возможно, есть твердое алиби, — не без самодовольства ответил я.

— Возможно? — Амброз удивленно взглянул на меня. — Наверняка! Иначе зачем снимать часы? Итак, мы уже коечто о нем знаем.

— Но это все, что нам известно. Мы не знаем, на какое время у него нет алиби. То есть времени убийства.

— О, я бы этого не сказал, — весьма самоуверенно заявил Амброз.

— Не сухой твердой почве не виднелось ни одного следа. Перед тем, как отправить сержанта с Джоном, я приказал ему позвонить в участок, чтобы оттуда прислали двух полицейских. Я хотел, чтобы они занялись поисками орудия убийства, хотя, честно говоря, сомневался в успехе, так оно, скорее всего, покоилось на дне озера. С появлением доктора я мог вернуться в дом и задать несколько вопросов родственникам убитого. А пока не оставалось ничего другого, как беседовать с мистером Амброзом, явно метившим в Шерлоки Холмсы. Мы сели на бревно и закурили.