Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 3 - [48]
Сергей Муравьев. Неужели нельзя вас убить? Степан промахнулся?
Шервуд. Что вы-с?.. Стрелок хороший. Пистолет к виску приставил: раз — и нет Шервуда. Но я теперь в бессмертие верую.
Сергей Муравьев. Подлость бессмертна!
Шервуд. А вы думаете: нет? И почему такие слова жесткие. Верность… Верность власть имеющим.
Сергей Муравьев. От верности до подлости один шаг.
Шервуд. Истину сказать изволили. Никак тут не определишь. Тоже щелочка — и не видать.
Сергей Муравьев. Зачем вы садитесь так близко?
Шервуд. Отвращение питаете? Да у меня проволочка, мысли ваши вынуть ею хочу и государю снесу на тарелочке, Ведь одни надежды. Они такие прозрачные, как кленовые листья осенью. А ведь ничего не будет-с. Все меняется, а человек нет. И свободы не будет…
Сергей Муравьев. Я убью тебя!
Шервуд. Снова рожусь, как феникс. Думаете: Алексеевский равелин падет? Постоит, а в нем посидят. Думаете: человек свободу получит? Прежде убежал — да в лесах скрылся, а теперь бежать некуда, земля-то все меньше становится. Человеку нельзя шагать вперед без удержу, — беспокойства много. Вот его равелинами и успокаивают. И вы бы то же делали.
(Сергей Муравьев вскакивает и хватает Шервуда за плечи. Его цепь, гремя, падает на пол.)
Сергей Муравьев. Лжешь! Лжешь! Россия будет свободной. Я верю, я знаю. А если нет — надо уничтожить мир. Алексеевский равелин падет.
Шервуд. Когда? Когда весь мир падет?
Сергей Муравьев. Да, да, когда встанут мертвые.
(Он выпускает Шервуда и останавливается, прислонившись к стене. Белые нити паутины скользят через каземат.)
Шервуд. А они не встанут.
Сергей Муравьев. Но встану — я! Откуда эти нити? Они опутывают так крепко.
Шервуд. А вы бы легли. Так вредно. Ну, вот и хорошо. Я и допрошу. За ручку возьму тихонько, а вы отвечайте.
Сергей Муравьев. Свеча упала. Мой мундир горит и жжет до костей руку. И огонь бежит… бежит…
Шервуд. Искорка. Я погляжу.
(Шервуд наклоняется, а когда поднимается, Сергей Муравьев видит перед собой тюремного врача).
Врач. Простите, я взял вас за раненую руку.
Сергей Муравьев. Зачем он здесь? Неужели он не может умереть?
Врач. Здесь никого нет. Это все от лихорадки. Государь прислал меня к вам. Он очень озабочен вашим здоровьем.
Сергей Муравьев. Он хочет сохранить меня для казни?
Врач. Бог с вами. Вы больны. (Тихо.) Государь изволил сказать, что не прольет крови.
Сергей Муравьев. Тогда бескровно. Дайте. Мне все равно. (Врач подает ему лекарство.) Я буду спать от него?
Врач. Это от лихорадки. Мне не приказано…
Сергей Муравьев. Вылечить меня, пока я не дам показаний?
Врач. Ради бога, тише. Я должен итти. Семен, поправь свечу, она нагорела. (Врач уходит. Часовой подходит к столу.)
Часовой. Ишь, как полыхает. Как бы стена не загорелась.
Сергей Муравьев. Она каменная.
Часовой. Решетка расплавится.
Сергей Муравьев. Но я не могу бежать. Почему ты отворачиваешься? Почему не смотришь прямо?
Часовой. Ты обманул меня.
Сергей Муравьев. В чем? Я не знаю тебя.
Часовой. Не знаешь? Я был постоянно около тебя, но ты говорил на чужом языке.
Сергей Муравьев. Это ты, Гульбин?
Часовой. Я. Признал? Посмотри.
Сергей Муравьев. Что это?
Часовой. Сумочка.
Сергей Муравьев. Зачем?
Часовой. Я ее тебе на шею повешу. Вот так.
Сергей Муравьев. Как тяжела она! Как будто меч входит в сердце. Мне нечем дышать.
Часовой. Ты пойдешь со мной… со мной… (Он делается все меньше и меньше и как будто уплывает, не двигаясь, вглубь каземата.)
Марина(за сценой). Я хочу войти.
Пашков(за сценой). Окно узко.
Марина. Это дверь. Помоги мне. Какая тяжелая.
(Решетка окна раздвигается и достигает пола. За окном показываются деревья с огромными лиловыми вишнями, которые горят и покачиваются с металлическим звоном.)
Марина. Как тепло. Вишни большие, как лиловые мячики. Едва качаются. (Входят Марина и Пашков.) Мой друг, вы тоже осудите меня?
Сергей Муравьев. Нет, моя дорогая, нет, моя любимая. Ты забыла?
Марина. Я ничего не помню и не хочу помнить. Ты не знаешь любви.
Пашков. Я ребят собрал здесь, у крепости. Пойдем. Вот и котомку принес вам.
Сергей Муравьев. Что в ней?
Марина. Подожди. Когда я шла после смерти брата к пруду… я хотела взглянуть туда вглубь. Все бело, лед горит, а вода синяя, темная. Я подошла, а Пашков у края сидел. Там, в глубине, звезды плавали и вдруг хлынули с неба, как ручей серебра. Пашков подставил котомку, а я руки. Они теплые, серебряные, падали, цеплялись за платье. Вот посмотри — у меня на рукаве, а у него в шапке.
Сергей Муравьев. Дай мне руки, наклонись, здесь темно, я не вижу тебя.
Пашков. В ворота стучат.
Сергей Муравьев. Это семеновцы. Мертвые встают!
Пашков. Разбивают ворота. Мир бунтует! Воля пришла, Сергей Иванович!
(Шум и удары.)
Сергей Муравьев. Я не увижу ее, Марина. Мои руки скованы. Я не могу подняться.
Марина. Я люблю, люблю тебя. Ты не увидишь, но ты уснешь. (Марина целует Сергея Муравьева и опускает его голову на изголовье. Свеча гаснет, а когда она вспыхивает, один часовой стоит у дверей. Входит Левашев.)
Левашев. На очную ставку. Что это за стук?
Часовой. Новую тюрьму строят, ваше превосходительство.
Каземат С. Муравьева и рядом каземат Суханова. Сергей Муравьев сидит у стола и пишет. Суханов стучит ему в стену из своего каземата.
В центре завораживающего исторического романа Марианны Яхонтовой – личность и судьба величайшего русского флотоводца Федора Ушакова. Путь Ушакова – это путь стрелы, которая несется прямо к цели, невзирая на коварство врагов и ревность завистливых царедворцев. Это жизнь, прекрасная и яркая, полная подвигов и приключений.Увлекательный, динамичный сюжет, до предела закрученная пружина интриги, впечатляющие описания крупномасштабных морских сражений, яркие характеры и доскональное знание исторических реалий – все это сделало предлагаемый вашему вниманию роман излюбленным чтением многих поколений истинных почитателей исторической беллетристики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
«Перевал» — советская литературная группа, существовавшая в 1923–1932 годах.
«Перевал» — советская литературная группа, существовавшая в 1923–1932 годах.