Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал». Сборник № 3 - [46]
Преклоняюсь, край одежды целую. Знаю ваше великодушие… знаю его и надеюсь. Из России уеду… исчезну, сгину… Спасите, простите же. Я гад, я подлец, но я жить хочу. Дайте мне, дайте!
Матвей Муравьев. Сил нет смотреть на это! Прикажи увести его.
Грохольский. Чортова кукла! На ответ кишка тонка.
Степан. Убейте его, ваше высокоблагородие.
Матвей Муравьев. Здесь не бойня.
Степан. Он нас, может, всех погубит, а нам прощать. Жирно будет.
Шервуд. Дайте, дайте!
Сергей Муравьев. Как бунтует в нем жизнь. Гнусная, липкая жизнь. Я не могу убить его, я не могу стрелять в медузу. Возьми его прочь, Степан.
Грохольский. Позвольте мне увести его.
Сергей Муравьев. Вы отведете его в обоз! Слышите?
(Степан и Грохольский поднимают Шервуда с земли.)
Шервуд. Умирать? Не хочу! Вы не смотрите, вам тошно. Так не будет же победы! И свободы не будет! Хамы — так хамами и умрут. Всех на виселицу за шейку, за шейку!
(Степан и Грохольский уводят Шервуда.)
Сергей Муравьев. Вот омерзительная сцена. Неужели нам действительно придется возить его с собой… Я убил Стрешнева, а его не мог. Или честных людей легче убивать? Какая гадость! (В деревне бьют сбор.) Уже рассвело. Бьют сбор. Надо торопиться. Если нам удастся захватить орудия, то весы истории еще будут колебаться.
(Спасенихин, Пашков и Щур возвращаются.)
Пашков. Убег, ваше высокоблагородие.
Сергей Муравьев. Кто?
Спасенихин. Второй-от шпион.
Сергей Муравьев. Ну, все равно. Идите в роту.
(Пашков, Спасенихин и Щур уходят.)
Сергей Муравьев(смотрит в бинокль). Так со стороны Пологов…
(Раздается выстрел.)
Матвей Муравьев. Ты слышишь? Шервуд умер.
(Входит Степан.)
Степан. Отвели. Этот не убежит. Некуда.
Сергей Муравьев. Некуда?.. Хорошо. Если хочешь в строй, иди за деревню.
Степан. Слушаюсь. (Уходит.)
Сергей Муравьев. Бледнеть поздно. Вот и утро. С той стороны заметно какое-то движение около леса. Вряд ли я ошибаюсь… Ну, в первый бой, мой друг. Это Гейсмар.
Матвей Муравьев. Полк против дивизии. Но, может быть, чудеса не перевелись.
(Сергей и Матвей Муравьевы уходят. Шум и команда. Сенька и Ванька выходят из избы.)
Ванька. Сень, война.
Сенька. С господами и генералами, дяденька сказывал. Первого поколотят, что мамку купил. И я пойду.
Ванька. Не пойдешь.
Сенька. Нет, пойду.
Ванька. Тетка не пустит.
Сенька. А я спрашивать буду? Что баба понимает. Глянь-ка, наши идут. А там пушки тащут!
(Шум. Голос Сергея Муравьева: «Вперед, ребята, за мной».)
Ванька. Ведь палить будут.
Сенька. На войне всегда палят.
Ванька. Сень, а Сень, я боюсь. Мне дяденьку жалко.
Сенька. А я не боюсь. Я сам генерала убью, тыщу убью.
(Залп из орудий.)
Женский голос (из избы). Идите домой, стервецы! Убьют. Слышите? Уши оборву.
Сенька. Идем, а то накладет.
Ванька. А ты говорил — тыщу.
Сенька. Это тетка, а не генерал. Не плоше царя фонарей наставит.
(Сенька и Ванька входят в избу. Второй залп из орудий. Крики: «Вперед, ребята». «Бегите! Спасайтесь». Вбегают несколько черниговцев.)
Черниговцы. Муравьев убит. Все пропало. Бегите! Бегите!
(Вбегают Степан и Кузьмин.)
Степан. Сволочь! Сволочь!
Кузьмин. Назад! Трусы! (Замахивается прикладом на черниговца.)
Степан. Опять в кабалу?! Врешь! (Прицеливается в другого черниговца, и все бегут назад. Спасенихин и Матвей Муравьев вносят Сергея Муравьева.)
Спасенихин. Кладите, Матвей Иванович, — может, отойдет. Картечью в висок. Ах, ты, господи!
Матвей Муравьев. И плечо раздроблено.
Спасенихин. Все бегут, Матвей Иванович. Эх, и Степан упал. Первым залпом пятерых свалило. Вона, наши отбиваются. Все семеновцы бывшие, не эта шпана. Надоть к им бежать. Коли отойдет, скажите, что, мол, семеновцы тылу Гейсмару не показывали, волю поняли. А нет, прежде свидимся — сам скажу. (Уходит.)
Сергей Муравьев. Где они? Кто здесь?
Матвей Муравьев. Это я, Сережа.
Сергей Муравьев. Помоги мне встать. Я ничего не вижу.
Матвей Муравьев. Это кровь. Ничего.
Сергей Муравьев. Почему я здесь? Я ничего не помню. Артиллерия молчит. Я должен итти.
Матвей Муравьев. Все бегут. Кончено. Чудес нет…
Сергей Муравьев. Пусти меня, семеновцы не бежали.
(Входит раненый Пашков.)
Пашков. В бегуны ушли с этой планиды. Вот и я котомку беру, уходить время. Тяжела будет твоя, Сергей Иванович, — ношу чужую взял. Рад бы пособить, да некогда. (Падает.)
(Входит Бестужев.)
Бестужев. Сражение кончено.
Матвей Муравьев. Бегите!
Бестужев. Вы с ума сошли! Я там, где Сережа.
Матвей Муравьев. А где Кузьмин?
Бестужев. Застрелился. Куда ты, Сережа? Дай, я помогу тебе.
Сергей Муравьев. Нет, нет. Они там.
(Вбегает Гульбин.)
Гульбин(увидев Сергея Муравьева). Обманщик! Погубитель! Будь ты проклят! (Поднимает штык и бросается на Сергея Муравьева.)
Сергей Муравьев. А! Вот она, смерть. (Бестужеву.) Уйди. Он прав, он должен убить меня. Я хочу умереть. Скорей.
Бестужев(хватая с земли винтовку). Прочь!
Гульбин. Застрелю!
Бестужев. Спасайся! Оставь нас. Думай о себе.
Гульбин (бросает винтовку и бежит).
Голос Гейсмара. Спасибо, ребята! Мятеж подавлен. Возьмите у них оружие.
Петропавловская крепость. Алексеевский равелин. Каземат № 12. Сергей Муравьев лежит на нарах. Часовой стоит у двери. На столе свеча.
Сергей Муравьев.
В центре завораживающего исторического романа Марианны Яхонтовой – личность и судьба величайшего русского флотоводца Федора Ушакова. Путь Ушакова – это путь стрелы, которая несется прямо к цели, невзирая на коварство врагов и ревность завистливых царедворцев. Это жизнь, прекрасная и яркая, полная подвигов и приключений.Увлекательный, динамичный сюжет, до предела закрученная пружина интриги, впечатляющие описания крупномасштабных морских сражений, яркие характеры и доскональное знание исторических реалий – все это сделало предлагаемый вашему вниманию роман излюбленным чтением многих поколений истинных почитателей исторической беллетристики.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
«Перевал» — советская литературная группа, существовавшая в 1923–1932 годах.
«Перевал» — советская литературная группа, существовавшая в 1923–1932 годах.