Рован - [5]
— А в какое время? — перебил Бранд.
Мэтр Юрген возвел очи к закопченному потолку, зашевелил толстыми губами. Выходило, как раз к рассвету: бриз улегся, звезды бледнели. А вызвездило — как к войне.
Яан поскреб затылок:
— Ну и?
— Ну и они налево, он направо — воздухом дышать. А дальше — не видел.
Крысяка едва сдержался, чтобы не сплюнуть. Но мэтр Юрген еще не закончил. Он как раз подметался и двигал в общем зале скамьи, когда раздался крик. От такого вопля кровь в жилах заледенела, хотя хозяин — десятка не робкого. В чужом городе да в портовом квартале робкому не житье. Ну, схватил шкворень и выскочил. А за спинами стражников и матросни ничего и не видел. Да лучше и не надо: говорят, самого крепкого наизнанку вывернуло.
— Так ничего, кроме крика, не слыхал?
— Ничего. Я выбежал. А уже матросы назад набежали. Они Кручу любили, он хоть и строгий, но хороший человек. Он уже третий год к нам из Катанга плава…л. Да вы шлюху, Красную Соньку спросите, я ее, ворону костлявую, в это же время выгнал. Могла видеть.
Ун Рабике допил пиво, важно отер пену с губ:
— А скажи мне, уважаемый мэтр, что люди вообще обо всем этом болтают? Не может же быть, чтобы языками не почесали. Моряки — народ суеверный и до сплетен охочий.
— А я разве слушаю? "Подай! Принеси!" К утру так натыркаешься — колени подломятся. Да вы заходите вечерком. И Сонька будет. Она все возле матросни трется, капитана какого-то ждет, дура черномазая.
Яан с достоинством поклонился, обещая быть.
— Сонька не убежит. В канцелярию, — объявил дознаватель, искоса взглянув на высоко подвешенное в тусклом небе маленькое и злое солнце. Он был в легких штанах, холщовой рубахе и здешних ременных сандалиях на босу ногу, но все равно чувствовал, что плавится от жары. — Понюхаем нашей пылищи. Мои люди должны были кое-что в клювиках принести.
Бранд сверху вниз взглянул на Крысяку, в его зеленоватых глазах-льдинках стыло изумление.
В своей комнатенке канцелярии ун Рабике рухнул на сундук с деловыми бумагами, расстегнул рубаху до пуза, вытянул ноги и распорядился принести холодного пива и позвать Меера. Мальчишка-канцелярист ужиком сорвался с места.
— Присаживайся, — Крысяка повел рукой застывшему столбом Бранду. — Чувствуй себя как дома. Счас пива принесут.
— В жару лучше пить разбавленное вино.
— Аристократ, — буркнул Яан уважительно.
Явился мальчишка, нагруженный бочонком с пивом, за ним поспешал Меер. Для тайной полицейской работы он был диво как хорош: в него просто проваливались чужой взгляд и память. Даже Яан, проработав с Меером не один год, замечал его только при определенном усилии. Меер пригладил черные волосы — черные не от природы, просто в южной Каннуоке было больше черноволосых, чем соломенных или рыжих, и он старался соответствовать. Потом панибратским движением скинул деревянные сандалии и нацедил себе пива.
Крысяка дружески хлопнул сотрудника по плечу:
— Рад тебя видеть. Ну, что нарыли?
Меер поджал губы — удар был силен.
— Вы на них сидите, ун Рабике.
— А? Уже? — Яан подхватился и полез в сундук. На самом верху лежал сверток, стянутый суровой ниткой — чтобы не спутать с остальными. Чихнув, Яан разогнулся и взмахом руки подозвал Бранда.
— Что? Ага! Опрос свидетелей, план местности, стрелки к крестам. Как понимаю, здесь их убили, а убийца подкатил оттуда. Конечно, нам не равняться с вами в искусстве рисования, Бранд. Но понять можно. Чьи склады… содержимое… Так-так… ольвидарское пенное без печаток акцизного сбора! Вы его попробовали, Меер? Хоть хорошее? Ну, не сердитесь. Выяснили, кто шалит? Кому в контрабандистов поиграть захотелось? Ничего большого поблизости не нашли. Жаль… — Яан широким жестом протянул бумаги храмовнику. — Мои люди искали орудие преступления. Ломовую телегу со следами крови на ободьях, гигантский бочонок… Рядом ничего. Хотя места, чтобы прятать, идеальные. Собственно, грохота перед убийствами никто не слышал. Но, обратите внимание, где это происходило.
Он подскочил к столу и расправил на нем самодельную карту Каннуоки и порта, придавив углы подсвечником, чернильницей, табакеркой и недопитой кружкой пива. Каннуокский залив, в просторечии называемый Подковой, был заполнен черточками кораблей (над каждым грифелем прописано название). Вдоль залива протянулся на несколько миль от маяка до маяка Нижний город. К западу у моря располагались порт, доки, Иностранный Квартал и Рыбацкая слобода; к востоку, отделенный стеной — Храм с прилегающими угодьями. За ними на холме, уступами вырастая к небу, блестел обливной черепицей среди зелени Верхний город. Три места у гавани на карте были отмечены стрелками и крестами.
— Сплошные склады и конторы, — протянул Яан, запустив руки в волосы. — Запираются на закате, уж поверьте мне, надежно запираются, и до утра там никто не ночует, разве по заугольям портовая шваль. Хотя те держатся ближе к хибарам рыбацкой слободы. И кабакам. Сторожа имеются, но не везде. Да и после этих случаев не рвутся выходить.
— Я потряс хозяев вот этих построек, — сообщил, потягивая пиво, Меер, о котором они успели начисто забыть.
— Молчат? Я уверен, ты перебрал там все до гвоздика. А махину быстро не спрячешь.
В сборник вошли фантастические произведения Марии Семёновой, Марии Галиной, Павла Молитвина, Елены Хаецкой и других известных авторов.«Чем больше я узнаю людей, тем сильнее люблю собак», — говорили, если верить легендам, все без исключения знаменитости от Платона до Черчилля.А еще говорили и говорят: «Злой, как собака».«Быть может, по образу и подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?» — писал в одном из своих романов Дин Кунц.А еще положительные герои любят в праведном гневе вскричать: «Собаке — собачья смерть!»Они такие разные, наши четвероногие знакомцы, — чьи-то друзья, чьи-то враги.Они первыми были отправлены в космос и скоро будут сопровождать звездолетчиков, идущих «по пыльным тропинкам далеких планет».Их делали героями своих произведений такие непохожие писатели, как Лев Толстой, Джек Лондон, Рей Брэдбери и Михаил Булгаков.Слушать и читать об их подвигах, проделках и преступлениях — одно удовольствие, вспомните хотя бы бессмертную «Собаку Баскервилей».С собаками не соскучишься, а потому — приятного чтения!
В этом мире падающие звезды остаются жить среди волшебного народа; вредные птички летавки умеют странствовать между звезд, вот только начисто забыли об этом, и потому чаще оказываются в жарком или супе; телепорт угодил в замковый ров, исправно пополняя поголовье лягушек странными особями; инквизиция охотится на остроухих, а те готовы превратиться из тревожной сказки в опасную быль... но в этом мире никогда не оставят в беде и придут на помощь.
Стеб. Пародия. Темный властелин узнает о попаданце, который может расстроить его коварные планы и злобные замыслы, и наконец решает разобраться, откуда растут ноги у проблемы. Так что кому приключения, сверхспособности и юные эльфийские принцессы, а кому-то придется за базар отвечать. Подозреваются все!
"… и великие воды не могут потушить любви… стрелы ее — стрелы огненные…" История любви Ивара и Ливии Харт.
В сборник «Славянское фэнтези» вошли произведения Марии Семёновой, Андрея Валентинова, Елизаветы Дворецкой, Николая Романецкого и других известных авторов.Доблестные витязи, могучие чародеи и коварные злодеи, мастерски владеющие всеми видами оружия, вновь сходятся в смертельных поединках. Не на живот, а на смерть бьются за любовь прекрасных дев, счастье своих близких, ради славы или презренного металла, дающего власть над людьми и странами. Берегини смертельно ранят любовными стрелами, змии подколодные, летучие и плавучие стремятся извести человечий род, волхвы и ведуны бродят по градам и весям нашей и «параллельной» Руси, награждая, карая и милуя, когда по заслугам, а когда и потакая собственной блажи.
Героиня романа Ксения Кабирова родилась в 50-ти градусный мороз в конце первого послевоенного года в г. Якутске. С раннего детства она предпочитала мальчишечьи игры, была непослушной, вредной, например, дети пекли пирожки в песочнице, она их пинала ногой, сыпала песок в глаза за обиду. В ее душе как будто застыла льдинка. Через много лет она написала: «Заморозило морозами сердце детское мое…» И в юности не стало лучше: ее исключили из комсомола за аморальное поведение, не допустили до экзаменов в школе… Замужество не смирило ее характер: нашла коса на камень.
Мой мир никогда не делился на части. Я жила мгновением и успешно справлялась со своими проблемами. Для меня не было деления на будущее, настоящее и прошлое.2015 год. Мое настоящее. В котором были мама с папой, четвертый курс университета с дипломной работой и дальнейшим обучением в магистратуре, друзья и спокойная жизнь. Я не знала, что будет дальше.3116 год. Мое новое настоящее. В котором где-то далеко на других планетах есть 3 капсулы сна с моими родными. Их необходимо найти!Я очнулась в далеком будущем на собственном корабле с долгом — продолжить дело отца и во что бы то ни стало не дать никому причинить вред моим новым друзьям и подопечным.ЧЕРНОВИК.
Любовная лирика всегда очень личный предмет. Трудно найти человека, который не испытывал бы подобные чувства внутри души, только не мог выразить словами то, что доступно поэту. Любовная лирика близка тому, кто сам погружен в негу нежности и буйство неистовых желаний.Любовная лирика в книге – это многогранная поэзия, где царствуют чудесные мгновенья, таинственный покой, томительный обман, очарование неземных чувств.Где бьются волны неземных чувств, сладостных молитв, возвышенных страстей – «всё то, что так и гибельно, и мило».
Руководство для выживальщиков от автора «оптимистичных (пост)апокалипсисов» от археопрограммирования — «Пламени над бездной», «Витлинга» и «Детей небес».Обычно произведения в жанре пост-апа эксплуатируют клишированный набор представлений о немедленном упадке человеческой цивилизации и ее откате в варварство планетного или галактического масштаба. На самом деле для любой сколько-нибудь развитой цивилизации потеря всего багажа накопленных знаний крайне маловероятна, как только достигается стадия повсеместной информатизации.
Рассказ описывает настоящее время. Главный герой повествования, одинокий парень, каких в нашем мире много. Можно сказать, что он самый обычный персонаж. Но! В один из дней он знакомится с женщиной, при обстоятельствах, которые по началу, можно было назвать «вольностью от скуки». Буквально за короткое время он влюбляется, и в тот же вечер, по своей рассеянности из за чувств нахлынувших на него, прощается с героиней, не узнав номера ее телефона. Существует ли любовь с первого взгляда, или это всего лишь «химия»? Сможет ли главный герой снова встретить девушку, которую так глупо потерял в тот вечер?
В книге собраны разнохарактерные стихи и песни Артура Арапова, написанные в конце XX и начале XXI вв. Многие представленные в сборнике песни неоднократно исполнялись со сцены, также их можно послушать в Интернете.