Роузуотер - [91]

– Нигерийское правительство – это не все нигерийцы, – говорит Даре.

– Когда нас вводили в курс дела, с нами был британец, – говорю я. – Беллами. Он консультант.

– Значит, у британцев это так и осталось на повестке дня, – говорит Даре.

Я думаю о Феми Алаагомеджи.

– Мне так не кажется. Думаю, организация О45 действительно хочет, чтобы ты стал их союзником.

– Значит, ты дурак. Нигерийское правительство всегда следует приказам хозяев-колонизаторов, – говорит Даре. – Сегодня они использовали ускоритель частиц. Завтра – кто знает? Ядерное оружие? Лучи Теслы с «Наутилуса»?

– Заканчивай с паранойей. «Наутилус» списан, – говорит Ойин Да, неожиданно присоединяясь к нам. Она смотрит на Энтони. – Сколько у вас тут места? Скольких вы можете вместить?

– Почему ты спрашиваешь? – Даре, кажется, озадачен манерой Ойин Да.

– У меня, возможно, будет несколько беженцев, которым нужен дом, – говорит Ойин Да.

– Сколько? – спрашивает Энтони.

– Одна тысяча сто семьдесят шесть.

– Это очень точно.

– У вас хватит еды на такое количество человек, или…

– Да, – говорит Энтони.

– Погодите, что это за люди? – спрашивает Даре.

Я отвлекаюсь от разговора, потому что чувствую перемену в гомункулах. Эмоция спокойной удовлетворенности сменилась тревогой и страхом. Часто чувства прекращаются резко, словно выключается радио. Потом я ловлю несколько случайных мыслей.

Там, рядом с Кааро.

Спокойно. Делай все как следует.

Огонь.

Ох, черт!

– Энтони, осторожно… – говорю я. Одновременно с этим бросаюсь к нему, толкаю на землю и чувствую сильный удар в грудь. Понимаю, что словил пулю, и отключаюсь.

Интерлюдия: Задание 6. Роузуотер: 2055

Я в библиотеке, смотрю видео, как выглядит под микроскопом структура ascomicetes xenosphericus.

Поначалу она похожа на дрожжевую клетку – круглая, с ядром, клеточной стенкой, плазматической мембраной. Клетка неактивна и просто неподвижно плавает в той жидкости, где ее находят. Вроде бы ее нельзя культивировать.

Я в библиотеке один. В последние дни я все чаще и чаще нахожусь в одиночестве, одних коллег я затмеваю своими достижениями, другие боятся. Мне не все равно, но я ничего не могу поделать.

Мы знаем, что материал ядра генетический, но ни один из наших методов микроскопии не способен проникнуть внутрь. Поры формируются, происходит взаимодействие между клеткой и ядром с целью синтеза белков, но метаболизм подсказывает, что происходит куда больше процессов, чем мы наблюдаем.

Рядом помещают кусочек человеческой кожи, и ксеноформа оживляется. Питательные вещества вокруг поглощаются с потрясающей скоростью. Внутриклеточные филаменты вырастают в микротрубочки, которые проходят через клеточную мембрану и змеятся к коже. Они проникают сквозь эпидермис и дерму к структуре, которая выглядит как леденец на палочке, но на самом деле является несколькими капсулами, вложенными друг в друга, в центре которых – терминаль нейрона. Трубочки легко пробиваются к центру и входят в нервную ткань, становясь с ней единым целым.

Ксеноформа не проявляет интереса к любым другим органеллам кожи. Она преимущественно выискивает механорецепторы кожи. Здесь показано тельце Пачини, воспринимающее вибрацию, но ксеноформа неразборчива в нервной ткани. Соединившись, она создает двустороннюю связь, несмотря на то что механорецепторы афферентны, то есть передают импульсы в сторону центральной нервной системы, а не от нее.

Ксеноформа меняется, отращивает ложноножки, как амеба, движется к коже и ровным слоем растекается по эпидермису, поддерживая соединение с нейроном, как бурильная труба нефтяной вышки. С противоположной стороны она выбрасывает гифу, которая движется в жидкости.

Как только соединение установлено, ксеноформа ищет другие ксеноформы вокруг себя для создания сети и обмена информацией. Потрясающе, насколько далеко может перемещаться эта информация. Также некоторые ученые полагают, что между ксеноформами существует два вида коммуникаций. Смежные клетки устанавливают связь через микротрубочки, однако, похоже, существует и дальняя связь на основе квантовой запутанности, применяемая в особых обстоятельствах…

– Кааро.

Я снимаю наушники и отталкиваюсь от стола.

Передо мной Илери и еще двое мужчин. По тому, как они держатся, я понимаю, что это агенты.

– Учишься? – спрашивает Илери.

– Просто хочу знать больше о том, как я делаю то, что делаю, – отвечаю я.

– Хорошо, хорошо.

Илери часто это говорит. Он проводит со мной дополнительное время, затачивая меня, хочет, чтобы я как инструмент был острее остальных. Он учит меня методикам концентрации внимания, техникам медитации, очищения сознания, дыхания и некоторым стратегиям тайм-боксинга, которые помогают не загромождать голову. Он обучает меня депривациям, которые ослабляют тело, но обостряют мышление. Пост. Сенсорная изоляция. Я чувствую себя атлетом-олимпийцем. Полуфабрикаты с посторонними химическими веществами ослабляют мои способности. Энтеогены могут привести к чему угодно.

– Кааро, эти люди хотят у тебя кое-что спросить.

Я замечаю, что он их не представляет. Это стандартная процедура при посещении учеников агентами. Нам запрещено читать их, но в своем перевозбужденном состоянии я волей-неволей улавливаю какие-то ощущения. Один бородат, и тянет от него гнилью, гноящейся виной и отсутствием чувства юмора. Поближе присмотревшись к другому, я испытываю удивление, потому что в нем есть что-то от андрогина, и по его худой фигуре и гладкой коже я не могу понять, мужчина ли это.