Роуз Коффин - [35]

Роуз отпустила панату, и он забрался по её руке, а потом по спине её рубахи. Она медленно отползла, но стена позади неё уже захлопнулась. Диидаб был полностью оплетён, его тело медленно тащилось к чудовищу на съедение.

«Пой, – подумала Роуз. – Спаси себя! И его!»

Прислонившись спиной к стене, она вытянула перед собой руки, открыла рот и пропела ноту. Краткая острая вспышка вырвалась из её ладоней и, должно быть, причинила чудищу немало боли, поскольку существо пронзительно вскрикнуло. Затем оно бросило свои отростки-щупальца вперёд и сжало их на горле Роуз, защищаясь. Её голос оборвался, воздух застрял в лёгких. Давка была невыносимой. Её пальцы взмыли и попытались оторвать удавки от себя, но у неё не получалось. В глазах потемнело, по телу растекалась слабость.

Чудовище подошло ближе, широко раззявив костлявую челюсть, обнажая скользящий в ней язык. Роуз в ужасе опустила глаза на его грудь, где было видно пульсирующее сердце в грудной клетке. Она потянулась к нему рукой, но её запястье опутали отростки. Кончиками пальцев она скользнула по сердцу, но не смогла схватить его. Её руку оттянуло к стене и прижало к ней. Лицо чудища застыло в нескольких миллиметрах от её лица. Отростки оплетали всё её тело, с головы до пят, как Диидаба. Монстр притянул её к себе. Их тела соприкоснулись. Роуз почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Она закричала, но крик едва вырывался из лёгких. По её руке шмыгнул панату. Сквозь дымку угасающего сознания девочка наблюдала, как грызун рьяно вгрызается в грудь чудовища. Его свечение становилось ярче и ярче. Монстр удивлённо застыл, потянулся рукой к панату, но не смог его достать. Он пустил к нему свои отростки, но было слишком поздно. Панату добрался до его сердца и вонзил в него зубы. Ноги чудовища подкосились. Сначала одно, потом другое колено коснулись пола. Секундой позже существо упало лицом вниз. Его хватка ослабла.

Корчась, хватая ртом воздух, Роуз сбросила отростки с себя. Диидаб сделал то же. Роуз подползла к нему и дрожащей рукой провела по его шерсти.

– Спасибо, – сказала она, боясь глянуть вниз.

Диидаб отряхнулся и поднялся на ноги.

– Не благодари меня, – сказал он, тяжело дыша. – Не надо никого благодарить. Нам ещё предстоит долгий путь к доспеху, как бы трудно это ни оказалось. Одолеть стражей будет ещё трудней. Честно говоря, я думал, что ты уже мертва. Или мертва, или спряталась за той дверью, в которую входила.

– Ты такой милый, – уныло произнесла Роуз.

– Скажи, как ты умудрилась пройти так далеко во тьме?

Роуз рассказала ему о светящемся панату, которого она приманила и взяла с собой. В ответ Диидаб понадеялся, что остальные члены группы были не менее изобретательны. Его слова откликнулись в сердце Роуз, похвала прошлась по её телу и задержалась где-то в пальцах ног. Девочка сказала, что решила назвать грызуна Семицветиком, а Диидаб решил, что это ужасное прозвище.

– Радуйся, что он тебя не понимает, – сказал он, – иначе он отгрыз бы тебе пальцы. Следует дать ему достойное имя. Имя воина. Он спас тебе жизнь!

– Как и тебе, – добавила Роуз, давая под дых гордыне Диидаба.

Она настояла, что имя было подходящим, так как зверёк переливался разными цветами и выглядел в точности как распустившийся цветок.

– Хорошее имя, – сказала она. – Особенно в этом месте.

– Ты о лабиринте или об Эпперсете?

– А это важно?

– Полагаю, ты и имя Роуз считаешь прекрасным, – фыркнул он.

– Ну, не ужасным.

– Розу легко растоптать и разорвать на лепестки. Защитой ей служат лишь мелкие шипы. Она всю жизнь растёт на одном месте, если её не сорвать.

– Э-э, думаю, в моём случае это метафора. Также означающая «любовь».

Диидаб фыркнул и пошёл во тьму. Взглянув на своего питомца, Роуз подумала: «Имя же не определяет, кем нам быть, верно?» Она поднесла зверька к глазам, наклонила голову и улыбнулась ему. Казалось, он улыбнулся в ответ.

Семицветик быстро привык к Роуз и ехал, вытянувшись в её ладонях и даже порой засыпая. Во сне он прекращал светиться, и Роуз приходилось его постоянно будить.

– Прости, Цветик, – повторяла она панату. Он или не понимал её, или был не против такого имени, поскольку не кусался, хотя явно устал. Возможно, она ему действительно нравилась.

Они часами поднимались и спускались по лестницам, проходили скользящие стены и возвращались назад, ходя кругами, порой сражаясь с чудищами, возникающими из темноты. По крайней мере, Диидаб сражался. Роуз просто наблюдала за ним, наполовину восторженная, наполовину парализованная от ужаса. В лабиринте были тролли и мертвяки, огромные пауки и твари, ползающие по потолку на восьми щупальцах. Диидаб быстро набрасывался на них, злобно и быстро с ними расправляясь.

– Тебя учил сражаться твой отец? – спросила она сразу после того, как Диидаб прикончил существо, похожее на летучую мышь, которая слетела на них с потолка.

– Каждого кобберджека учит его отец.

Роуз вспомнила, как её отец говорил, что драться нужно только в последнюю очередь. Была бы она другой, если бы отец был похож на Диидаба? Держалась бы Сэлли Энн подальше от неё? Или это было бы неважным? Быть может, Роуз всегда будет такой, какая она есть. В конце концов, непохоже, что Эо пошёл по стопам своего отца.