Ротшильды. История династии могущественных финансистов - [35]

В 1851 году Бисмарк был назначен представителем Пруссии на встрече Конфедерации во Франкфурте. Острый взгляд Амшеля немедленно отличил этого новичка в толпе дипломатов и чиновников. Молодой человек был в том возрасте, в котором мог быть и его неродившийся сын. Вскоре Бисмарк получил от Амшеля приглашение посетить его дом. Однако часы приема у франкфуртского Ротшильда были расписаны на много дней вперед, поэтому визит должен был состояться по прошествии длительного времени. В ответ Бисмарк написал, что с радостью принимает приглашение и непременно предстанет перед господином бароном, если доживет до назначенного для приема часа.

Реакция знаменитого еврея приятно поразила молодого Бисмарка, о чем свидетельствует его письмо жене:

«Мой ответ поразил барона Ротшильда. Он спрашивал всех и каждого: «Почему он может не дожить? Почему он может умереть? Он молодой и сильный!..» Мне понравился барон, потому что, будучи старым торговцем-евреем, он и не претендует быть ничем другим. Он крайне ортодоксален и на своих званых обедах никогда не прикасается к некошерным блюдам.

– Возьми хлеб для оленя, – сказал он своему слуге, когда повел меня смотреть его сад, где содержится ручной олень. – Это раштение, – сказал он мне, – штоило мне двух тысяш гульденов. Вы можете полушить его за одну тысяшу, а если хотите его сейшас – слуга принешет вам его домой. Бог знает, как вы мне нравитесь. Вы хороший молодой шеловек.

Он такой маленький худенький человек… бедняга бездетен и одинок в своем дворце».

Бисмарк был горд знакомством, и странности чудака еврея не казались ему смешными. В то же письмо он вложил два засушенных листочка из сада барона и просил жену бережно их хранить.

Была и другая молодежь, которой Амшель оказывал даже большее внимание. Он строго, но любовно следил за детьми и внуками своих братьев. Молодые Ротшильды интересовали его в первую очередь с династических позиций. Он придавал огромное значение заключавшимся бракам. Он надзирал за выполнением принятой еще Майером Амшелем традиции – мальчики должны выбирать невест из девушек Ротшильд, а если это невозможно, то их жены непременно должны были быть еврейками – из этого правила не допускалось исключений. Некоторым девушкам Ротшильд разрешали вступить в брак с аристократами-христианами. (Дочери Натана, Ханне, удалось подавить сопротивление семьи и сочетаться браком с бароном Саутгемптоном, досточтимым Генри Фицроем. Одна из племянниц Ханны, ее полная тезка, Ханна Ротшильд, вышла замуж за графа Росбери, впоследствии премьер-министра. Другая племянница, Анни Ротшильд, стала невесткой лорда Хардвика, а Констанция Ротшильд – женой лорда Баттерси. Это – в Англии. На континенте тоже иногда допускались браки с христианами. Одна из внучек Карла стала герцогиней де Граммон, а ее сестра вышла замуж за принца де Ваграма.)

Когда Амшелю шел восемьдесят второй год, он установил новую традицию – с этого момента и впредь все браки должны были праздноваться во Франкфурте. Ему не всегда удавалось добиться выполнения своего требования в полном объеме, но в любом случае все новобрачные, включая аристократов с голубой кровью, должны были сразу после свадьбы прибыть во Франкфурт, где им предстояло пройти через ритуал посвящения. Молодые пары ненадолго останавливались в доме Амшеля, затем караван экипажей отправлялся в гетто. Амшель в своем лучшем сюртуке возглавлял процессию. Когда улицы становились слишком узкими, экипажи останавливались и гости, как бы знатны они ни были, вынуждены были идти пешком по булыжной мостовой к зажатому среди других домов, обветшавшему родовому жилищу Ротшильдов. Дамы в пышных туалетах с трудом протискивались в узкие двери.

В этом старинном убежище их принимала вдовствующая императрица. Она всегда жила здесь, и казалось, будет жить вечно. Она умерла в возрасте 96 лет, когда Амшелю стукнуло 75. Никто, как бы богат и знатен он ни был, не мог стать полноправным членом Семейства, пока его не предъявят императрице Гутеле, которая оценивала и утверждала представленную кандидатуру. Здесь, в Гриншилде, она принимала присягу на верность.

Когда-то здесь она, жена молоденького торговца монетами, варила говядину, скребла стены, стирала белье, а тем временем ее муж и сыновья становились легендой. Отсюда она не уедет никогда, хотя в любом, самом роскошном дворце к западу от Урала ее приняли бы как самого почетного гостя. Здесь, в средневековых сумерках, герцогини склонялись перед ней в глубоком реверансе. Здесь самые могущественные, увешанные орденами властители Европы склонялись к ее грубой старческой руке. Они шумно восхищались свадебным нарядом Гутеле, выставленным под стеклом вот уже пятьдесят лет.

Старая женщина, одетая в шелка, почти не двигалась. Ее лицо, частью скрытое под шейтелем (шейтель – это парик, который носили ортодоксальные еврейские жены), редко освещалось улыбкой. Однако она по-прежнему была остроумна, бодра и энергична. Когда знатные гости заявляли, что фрау Ротшильд, пожалуй, переживет всех присутствующих, она отвечала: «Зачем Господу забирать меня за сотню, когда можно уложиться в 94?»