Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений, 1967-2004 годы - [36]

Теперь совершенно ясно, что процесс перехода в пространственно-временном континууме социальной среды носит волновой и непрерывный характер относительно некоторых константных величин времени, общественно необходимого в цикле самотождественного воспроизводства системы. Масса человеческой деятельности висит в полях тяготения, создаваемых предметно-институциональной структурой, и сгустки, которые мы статистически обнаруживаем, – это скорее сгустки предметного мира, сетки его полей тяготения, чем человеческой активности, которая непрерывно перетекает через эту сетку подобно потоку электронов в магнитном поле. Эта модель, кстати, объясняет один непонятный факт, обнаруженный нами еще в 1977 г. на 10 000-ном Всесоюзном массиве исследования «Правда»-1977». Мы уже говорили, что среднее число сообщений, реально читаемых в день из газет, остается стабильным на протяжении сорока лет (23 сообщения в день). Группы, читающие мало и читающие много, устойчивы, их соотношения хорошо укладываются в нормальную кривую. Но в том исследовании был задан вопрос о времени, которое респондент обычно тратит на чтение сообщений газеты. Когда мы рассмотрели среднюю величину времени на чтение сообщений, то в целом она совпала и с экспериментальными данными и с данными исследований бюджетов времени. Но у нас было около 35.000 актов потребления людьми сообщений, и, просмотрев ответы в разных по интенсивности приема группах, мы обнаружили, что средняя величина времени, которую люди называют, не меняется в зависимости от того, насколько активно читала группа номер газеты. А это значит, что эти люди имеют свои циклы перехода из мало читающих в активно читающие и наоборот. Так что на вопрос о чтении или другие вопросы о мнениях человек отвечает, проецируя в свое сознание свои жизненные циклы, а не точечные факты и обстоятельства деятельности. Он видит всю кривую своей активности за определенный срок, проецируя в сознание спады и падения своих обстоятельств жизни. Как воскликнул по поводу другой стороны феномена проекций волн активности Б. А. Грушин: «Позволительно спросить, что же при этом изучает социология общественного мнения всеми нашими опросами?» И мой дорогой учитель не был одинок в своем скепсисе, относительно того, можно ли делать «умозаключения», не зная, тонут или выныривают отвечающие люди.

В полученных данных есть и еще один важный аспект. Группы остающихся на своих местах в выделенной проекции были рассмотрены нами с точки зрения различных социальных признаков и параметров. Я имею здесь в виду социально-демографические признаки: пол, возраст, образование, род занятий, брачное состояние и т. п. У этих людей не было обнаружено никаких статистически значимых отклонений относительно распределений по всему ансамблю, позволяющих идентифицировать их как устойчивые отклонения. Скорее это фиксация достаточно плотного пространства, удерживающего людей в своем поле из-за неизменности ситуативных характеристик окружающего их мира. С другой стороны, степень подвижности, проявившаяся в 1980 – 1985 гг. в достаточно стабильном обществе, говорит о том, что и речи не могло быть о каком-либо «застое» в анализируемой социальной системе в целом. Если застой и был, то в другом месте. Зафиксированные характеристики динамических процессов, обнаруженные связи говорят о том, что огромное большинство населения было ориентировано на активную человеческую жизнь с помощью труда и устойчивых общечеловеческих ценностей и потребностей. Система только начала выходить на новый предметный уровень функционирования, который давал возможность развиваться ей в позитивном направлении. То, что случилось потом, четко и ясно зафиксировано в исследованиях, проведенных в период с 1987 по 2004 гг. и показывает, что объективных предпосылок для насилия над общественной системой в 90-е гг. не существовало. Но были субъективные корпоративные интересы групп, которые, не имея на то внутренних потенций и «человеческих» прав, занимали ключевые позиции в управлении социальной жизнью и абсолютно безумно взорвали жизненное пространство огромной страны.

Замечу, что обычно социальную науку упрекают в том, что фиксация негативных фактов не открывает возможности и перспектив действия. Это не так. Во-первых, положительные предложения не встречают отклика в корпоративно ориентированных ареалах, во-вторых, не желающие видеть, не увидят ничего, даже если вы преподнесете им рецепты на серебряном блюде (кроме цены серебряного блюда). Наши данные показывают, например, что уже в 80-е годы были группы людей, которые, увеличивая детность, давали в рост и благосостояние и трудовую активность. Следовательно, в социальной системе всегда существуют явления с положительной перспективой, которые резонируют с определенными решениями, направленными на поддержку их траектории развития. Вопрос в том, можно ли дать рекомендации людям, которые заранее не хотят их видеть и которые умеют «делать лучше» только для себя. Для всех – нет.

Резюме по поверхности социального пространства

Не было, наверное, ни одного серьезного исследователя общественной системы, который не предпринял бы попытку рассмотреть метрики многомерности социального пространства. При этом, пока речь шла об общих и методологических предпосылках, руководством обычно служили разработки из «Немецкой идеологии». Но как только дело касалось конкретных актов деятельности людей, энтузиазм исследователей гас. Дело в том, что производство социологической информации настолько стихийно, что сопоставительный анализ, ставящий задачей получить целостное представление об обществе как системе, становится невозможным. Даже мощные и высокостандартизированные исследования коллективных проектов «Общественное мнение», «Образ жизни», «Правда»-77», «Правда»-91», данные которых здесь приводятся, позволяют лишь приблизиться к общей модели системы.