Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века - [128]

Андрей Краевский хотел назвать новую газету «Голос народа», и, хотя такое название не разрешили, выраженная в нем идея издания не изменилась. «Нужно знать, что думает Россия о своих общественных интересах, что ей нравится, что не нравится, что ею отвергается, – писал Краевский. – Мне кажется, что настала пора проявления своих нужд и стремлений, своего горя и радости, а гласным органом служит пока только журналистика».

Выходу газеты способствовали связи Краевского в высших слоях петербургской либеральной бюрократии. Издатель понимал, что высшие чиновники, «константиновцы» (т. е. приверженцы лидера либерального лагеря великого князя Константина Николаевича), сменившие «николаевцев» на самых ответственных постах, должны искать способ влияния на общественное мнение через прессу. И он был готов к сотрудничеству с либералами в правительстве.

«Насколько сил хватит у русского печатного органа, – писал Краевский своему старому другу В.Ф. Одоевскому, – он должен поддерживать всякую прогрессивную меру правительства, выражая собой одобрение лучшей, образованнейшей части общества, и побивать всеми своими кулаками всякое поползновение к ретроградности».

В итоге его идею об издании газеты поддержали министр внутренних дел П.А. Валуев, министр финансов М.Х. Рейтерн и особенно министр народного просвещения А.В. Головнин, предложивший Краевскому помощь в первый же день своего назначения на министерский пост. Валуев добился высочайшей поддержки начинания Краевского, рапортуя, что издатель «согласен подчиниться влиянию III отделения и Министерства внутренних дел, если ему будет оказано пособие…», а Головнин окончательно определил на содержание газеты весьма приличную сумму – 12 000 рублей в год. Деньги выдавались «помесячно, регулярно, безотчетно». Он же редактировал программу газеты, появившуюся в первом номере «Голоса» 1 января 1863 года. «Мы стоим за деятельную реформу, – говорилось в ней, – но не желаем скачков и бесполезной ломки… Мы не хотим льстить правительству, не желаем льстить и народу, не намереваемся заискивать в той среде, которая известна под именем «юной России» (т. е. радикалов. – Д.О.)… Постараемся усвоить те обильные последствия блага, которыми дело реформы успело уже обозначиться…» Огарев из эмиграции отозвался на это довольно зло: «Голос влажный, голос невский; Головнинский, валуевский; Издает Андрей Краевский…»

Не менее желчно реагировали голоса «справа» – конкурент от консерватизма М.Н. Катков, издатель «Московских ведомостей», извещал читателей и о сумме, и о времени ее выдачи Краевскому, обвинял «Голос» в официозности, а значит, в подкупе. В ответ Краевский заявлял, что «официоз» лучше «полуофициоза», намекая на то, что и катковская газета имеет своих покровителей (в частности, увековеченного А.К. Толстым Тимашева). Газетно-публицистическая война Краевского и Каткова, «Голоса» (23 000 подписчиков) и «Московских ведомостей» (6000 подписчиков) была войной двух направлений внутренней политики – либерального и консервативного.

В действительности Андрей Краевский не был марионеткой высшей бюрократии. Он умело находил сторонников на самом верху пирамиды власти и не мешал им думать, что они направляют политику газеты. При этом Краевский мог и избегать официального курса. Недаром министр внутренних дел Валуев в секретной переписке с министром финансов

Рейтерном обвинял Краевского в «некотором уклонении» от того направления, «которое обязательно для газеты, получающей правительственную субсидию», и просил приостановить выдачу денег для «Голоса» в качестве наказания. Именно Валуев, отчаявшись в установлении полного контроля над Краевским, добился полного прекращения государственного финансирования «Голоса» после 1865 года. В том же 1865 году Краевский был «удостоен чести» получить одно из первых цензурных предостережений, согласно новым правилам о печати. Спустя год, когда цензура вновь набрала силу, он, также один из первых, подвергся судебному преследованию и попал под «строгий домашний арест» за публикацию статей о положении раскольников (всего за время выхода газеты Краевский получил более шестидесяти цензурных взысканий). Однако к этому времени Краевский уже добился устойчивого финансового положения и создал корреспондентскую сеть не только в столицах, но и в провинции и за рубежом. Он же стоял у истоков первого информационного агентства печати в России – Русского телеграфного агентства (РТА), созданного в 1866 году. Многие материалы изданий Краевского начинаются словами о том, что информация получена из первых уст: «мы слышали», «нам говорят»…

В «Голосе» постоянно сотрудничали самые именитые авторы. «В доме на Литейном, – вспоминает очевидец, – в этой редакции можно было встретить не только одних генералов литературных, но и настоящих генералов». В «Голосе» печатались даже министры (настоящие и будущие) – как Победоносцев, Валуев, Дмитрий Милютин, Головнин, Тимашев…

Осведомленность «Голоса» иногда приводила к курьезам. Например, в начале 1873 года газета объявила о готовящейся реорганизации Министерства государственных имуществ, Министерства внутренних дел и III отделения. Министр внутренних дел узнал об этом только из «Голоса», связался с министром государственных имуществ и выяснил, что тот вообще ничего не знает. Министры настояли на публикации официального опровержения сведений, и тут об упомянутой реорганизации открыто заговорили император и шеф жандармов.