Российский либерализм: идеи и люди - [530]

В отечественной литературе получила распространение точка зрения, согласно которой руководство кадетской партии самым прямым и непосредственным образом принимало участие в организации корниловского выступления. Утверждается, в частности, что именно через Карташева осуществлялась связь генерала Л. Г. Корнилова с духовенством, а самому Карташеву предназначался портфель министра исповеданий в корниловском правительстве. Однако, на наш взгляд, версия об активном участии кадетов в заговоре Корнилова не находит серьезных подтверждений.

Наиболее серьезное обвинение в адрес кадетов – это их выход из состава Временного правительства в дни мятежа. Еще 22 августа 1917 года приехавший из ставки В. Н. Львов от имени Корнилова передал министрам-кадетам записку с просьбой к 27 августа выйти из состава кабинета, «чтобы поставить этим Временное правительство в затруднительное положение и самим избегнуть неприятностей». Корнилов, как известно, не рассчитывал на противодействие Керенского. Вот как известный историк Н. Г. Думова трактует роль кадетов в этой ситуации: «В самый день корниловского выступления организовать министерский кризис, чтобы дать Корнилову возможность, не свергая правительство, сформировать его состав по собственному усмотрению заговорщиков и тем самым поставить страну перед фактом наличия новой законной власти, преемственность которой воплотится в лице Керенского, – вот тот реальный, осязаемый вклад, какой обязывались внести кадеты в общее контрреволюционное дело».

Однако в реальной жизни получилось совсем по-другому. 26 августа 1917 года В. Н. Львов передал А. Ф. Керенскому требования Л. Г. Корнилова: вручить ему всю полноту военной и гражданской власти, уволить в отставку всех министров и в ночь на 27 августа выехать в Ставку. В ответ Керенский на закрытом заседании правительства вечером 26 августа объявил об «измене Корнилова» и потребовал предоставления ему ввиду чрезвычайной обстановки всей полноты власти. С этой целью он предложил «преобразование правительства», суть которого состояла в требовании Керенского всем уйти в отставку. Конечно, большинство министров не могла не смутить похожесть требований генерала Корнилова и требований самого Керенского об отставке министров. С категорическими возражениями против подобного требования выступил государственный контролер кадет Ф. Ф. Кокошкин. «Я первым взял слово, – рассказывал Кокошкин, – и заявил, что для меня не представляется возможным оставаться в составе Временного правительства при диктаторском характере власти его председателя. Если такой характер этой власти будет признан в данный момент необходимым, дальнейшее пребывание в составе правительства окажется, безусловно, для меня невозможным». После этого заявили об отставке и все другие члены правительства, включая Карташева. Разница лишь в том, что министры-кадеты заявили, что они уходят в отставку, не предрешая вопроса о своем будущем участии во Временном правительстве. А министры-социалисты, заявляя о своей отставке, сказали, что предоставляют себя в полное распоряжение Керенского.

Очевидно, что кадеты придали своей отставке характер политической демонстрации, но вряд ли это можно рассматривать как результат некоего сговора с Корниловым. На наш взгляд, все было гораздо проще. Кадеты были бессильны что-либо сделать в данном случае. Выступить против Корнилова они не могли, поскольку во многом сочувствовали его идеям. Но и активно поддержать Корнилова они тоже не могли: это противоречило демократическим установкам партийной программы и, кроме того, шло вразрез с настроениями многих партийных комитетов.

Было очевидно, что за Корниловым стояли политические силы гораздо правее кадетов, и либералы, включая Милюкова, об этом знали. Например, в первом списке членов корниловского правительства кадетов не было вообще, а во втором они хотя и были представлены, но очень скромно и на очень скромных постах. Кадеты не могли поддержать Корнилова и ввиду непопулярности его политики в широких массах. Материалы заседания кадетского ЦК от 20 августа 1917 года абсолютно точно свидетельствуют об этом: о том, что «идет к расстрелу», что «слова бессильны», что «в перспективе уже показывается диктатор», что «партия остается не у дел». Во многом общую позицию сформулировал тогда А. И. Шингарев: «Если бы даже диктатура после кровавых расстрелов захотела опереться на умеренные слои и обратилась к кадетам с предложением спасать отечество, в каком положении очутилась бы партия, принявши эту историческую миссию? Если бы ей и удалось спасти отечество, происхождение ее власти надолго было бы для нее политическим самоубийством…» Что оставалось делать кадетам в такой ситуации? Только одно – уйти в отставку из правительства и во имя собственных интересов попытаться уговорить Корнилова пойти на компромисс с Керенским. Это они и пытались сделать в последние дни августа 1917 года…

Провал корниловского выступления нанес сильный удар кадетской партии – ее руководство в глазах общественного мнения все-таки оказалось скомпрометировано участием в заговоре. Однако кадеты не оставляли надежды на восстановление порядка в стране путем укрепления существующего строя. А. В. Карташев принял активное участие в состоявшемся 22 сентября в Зимнем дворце под председательством Керенского совещании Временного правительства, представителей Демократического совещания, московских общественных деятелей и некоторых членов ЦК кадетской партии, на котором обсуждался вопрос об организации власти. В результате интенсивных политических переговоров было сформировано третье коалиционное Временное правительство, в которое в числе пяти представителей кадетской партии вошел и Карташев, сохранив за собой пост министра исповеданий. Видимо, немаловажную роль в факте вхождения Карташева в новый кабинет опять сыграло его масонство, и это ставит под еще большее сомнение версию об участии Карташева в заговоре Корнилова. Представляется крайне маловероятным, чтобы Керенский согласился на участие Карташева в правительстве, если бы тот действительно был связан с Корниловым. Стоит добавить, что в эмиграции А. Ф. Керенский потратил немало сил и времени, чтобы выяснить всю подноготную корниловского выступления. При этом он не нашел ни одного факта, который указывал бы на участие Карташева в заговоре.