Российские самодержцы. Екатерина II. Иван Грозный - [13]

Ее путч совершался на фоне недовольства русских засилием иностранцев, особенно голштинцев. Однако она сама была «дочерью прусского генерала» и состояла в тесном родстве с голштинцами. Подлинность ее «выбора русскости», которую она подчеркивала еще больше, чем раньше, могла казаться некоторым русским недостаточно убедительной. Страстная приверженность православию также убеждала не всех; ее упрекали в лицемерии и в том, что она в действительности насмехается над своей религией.

Уже четыре месяца спустя после восшествия Екатерины на престол (октябрь 1762 года), среди офицеров того же Измайловского гвардейского полка, который первым присягнул ей, возник заговор против новой императрицы в пользу другого еще живого претендента. Потомок старшей линии Романовых, Иван VI, правнук старшего брата Петра Великого Ивана V (см. родословную), который ребенком был возведен на трон, а затем свергнут Елизаветой, жил в заключении в Шлиссельбургской крепости, очевидно, в помрачении рассудка, что, впрочем, его сторонникам не было известно. Заговор, во главе которого стоял лейтенант Хрущев, был раскрыт; Хрущева по категорическому приказу Екатерины пытали, но безуспешно, а затем суд приговорил его к смерти. Екатерина — «поскольку Наше чувствительное сердце не может допустить ненависть и жестокость» — благоразумно смягчила приговор и сослала его пожизненно в Сибирь.

Другое открытое возмущение произошло в среде кавалергардов, когда несколько офицеров во главе с камер-юнкером Хитрово организовали акцию против Орловых (распространился слух, что императрица собирается замуж за Григория Орлова). При этом они вернулись к старой мысли оставить за Екатериной только регентство при ее сыне Павле. В отношении гвардейского офицера Хитрово Екатерина — «в силу Нашего врожденного человеколюбия» — проявила еще большую мягкость, чем к гвардейцу Хрущеву, и сослала его (без решения суда) в его поместье. Было очевидно, что она хочет не принудить, а завоевать гвардию. Это ей удалось. В случае с Хитрово была замешана и княгиня Дашкова. По отношению к ней императрица также проявила мягкость: в виде наказания супруг княгини был переведен в другое место.

Однако в другом случае Екатерина проявила твердость. Некий подпоручик по имени Мирович попытался (в июле 1764 года) силой освободить Ивана VI из Шлиссельбургской крепости, чтобы возвести его на трон. Попытка не удалась, и во время акции Иван VI в соответствии с тайной инструкцией Панина, был заколот своими стражниками. Во всяком случае, в этом убийстве Екатерина не принимала участия. Как и смерть ее супруга за два года до того, так и эта смерть была ей очень кстати. Теперь кроме ее десятилетнего сына, которого она держала под контролем, больше не было законных претендентов на трон. Возможно, чтобы скрыть свое удовлетворение этим результатом, чувствительное сердце Екатерины все же проявило твердость; Мирович был подвергнут публичной экзекуции. С момента восхождения на престол Елизаветы этого в России больше не было.

В других кругах Екатерина также натолкнулась на сопротивление. Как уже говорилось, она придавала большое значение тому, чтобы выглядеть хранительницей веры и защитницей интересов церкви. Отменив антицерковные указы своего супруга, она приостановила тем самым начатую им секуляризацию церковных и монастырских владений и тем самым вызвала одобрение духовенства и приобрела его поддержку, столь необходимую ей. С другой стороны, она не хотела отказываться от очень желанных для нее — и в интересах государства, и в личных — поступлений из церковных владений.

После того как сопротивление офицеров было преодолено, она окончательно завоевала гвардию на свою сторону и ее положению больше ничто не угрожало. Екатерина выпустила инструкции об управлении церковными владениями, которые явно противоречили заверениям ее манифестов. В то время как большая часть духовенства смирилась с этим, возмутился архиепископ Ростовский Арсений (Мацеевич), строптивый украинец[1]. В многочисленных заявлениях в верховные церковные власти, в Святейший синод он в резких формулировках высказывался. за сохранение церковных владений, недвусмысленно напоминал о Юлиане Отступнике и проклинал всех, грабящих церковь. Екатерина пошла на эту пробу сил и потребовала от синода осуждения архиепископа (апрель 1763 года). Члены синода показали себя как покорное орудие в руках императрицы и осудили Арсения за постоянные оскорбления Ее Величества к пожизненному заключению и лишению всех чинов и наград, хотя Арсений — пусть и в крайне неумной форме — защищал именно то, защита чего в умной форме является задачей синода.

После этого опыта со Святейшим синодом Екатерина стала действовать таким образом, что создается впечатление, будто все современные автократы XX века учились у нее. Услужливость синода не была вознаграждена. Екатерина их даже не поблагодарила, а наоборот, высмеивала из-за их «рабского духа» и одновременно замахнулась для решающего удара против имущественных интересов духовенства. «Со смелой уверенностью и дерзкой прямотой» (Бильбасов) она отчитала всех собравшихся членов синода за то, что они были… имущими. «Как можете вы, не нарушая свои обязанности по службе и не опасаясь своей совести, владеть такими большими богатствами и такими огромными поместьями, что ваша власть сравнима с императорской властью!» Затем она распорядилась о секуляризации церковных владений, которую сама два года назад назвала кощунственной (26 февраля 1764 года). Здесь императрица уже в полную силу показала свою самодержавную власть.