Российская полиция в мундире - [37]
Головным убором служила чёрная каракулевая шапка с вырезом спереди - «драгунка». Донце ее было глубокое, с серебряным галуном. Спереди «дагунки» был укреплен металлический двуглавый орел, а под ним - офицерская кокарда, несколько меньшего размера, чем на фуражке. Шапку венчал белый султан из конского волоса.
При парадной форме жандармские офицеры носили револьвер в черной лакированной кобуре. Револьвер висел на шейном серебряном шнуре. Из холодного оружия у них была гусарская сабля - изогнутый палаш в никелированных ножнах с кавалерийским темляком. Палаш крепился на серебряную поясную портупею.
С кителем жандармские офицеры носили палаш или обычную кавалерийскую шашку. Если надевали палаш, то непременными атрибутами были лядунка и серебряный офицерский пояс.
С сюртуком носили шашку на плечевой серебряной портупее или шпагу.
Шинель жандарма была общеофицерского типа с голубыми петлицами и красным кантом.
Жандармы имели и полевую форму одежды.[103]
К органам, осуществляющим полицейские функции, относилась и дворцовая полиция. Несмотря на свое название, данное подразделение не относилось к министерству внутренних дел, а подчинялось министру двора. Во главе ее стоял обер-полицмейстер (генерал-адъютант или генерал-майор царской свиты). Полицию, осуществлявшую охрану того или иного дворца, возглавлял особый дворцовый полицмейстер - обычно флигель-адъютант в чине полковника, оперативно подчинявшийся коменданту дворца, в руках которого сосредотачивалось командование как военной, так и полицейской охраной данного дворца. Дворцовая полиция несла внешнюю охрану царских дворцов и дворцовых парков.
Рядовые и унтер-офицеры дворцовой полиции набирались из числа бывших солдат гвардейских полков, отличавшихся высоким ростом и бравой выправкой.
Дворцовая полиция имела особую форму. Фуражки носила -86- цвета морской волны с красными кантами, кокардой особого образца (с черным двуглавым орлом на золотистом фоне) на тулье. Зимой - черные мерлушковые шапки с донцем цвета морской волны, с галуном у офицеров и кантами на тулье у рядовых; белые замше-вые перчатки.
Шинели рядового и офицерского состава были двубортные, офицерского покроя, серые, несколько темнее офицерских. Мундиры были такого же фасона, как и у обычной полиции, но не черные, а цвета морской волны. Погоны рядовых и унтер-офицеров были из серебряного шнура с красными полосками, а у офицеров - такие же, как у обычной полиции. Петлицы цвета морской волны с красными кантами. Пуговицы посеребренные, с двуглавым орлом.
Вооружение состояло из шашки и револьвера в черной кобуре. Нашейный шнур для револьвера был серебряным у офицеров и серебряным с красными полосками у рядовых и унтер-офицеров.[104]
Рассказ о дворцовой полиции был бы не полным, если бы мы не вспомнили о роте дворцовых гренадер. Отбирали туда рядовыми унтер-офицеров ростом не менее 180 см, награжденных знаком отличия Военного ордена, или знаком отличия ордена Св. Анны (за 20-летнюю беспорочную службу).
Дворцовые гренадеры получили личное дворянство, высокие оклады жалованья (от 300 до 350 рублей в год и право выходить в отставку с пенсией после 5 лет службы в роте. Их освобождали от строевых учений, обязав лишь нести караульную и полицейскую службы в царском дворце. Но считалась рота воинской частью, имела свое знамя и числилась по гвардейскому корпусу. В качестве напоминания о славных боевых делах гренадерам были даны особые головные уборы -высокие медвежьи шапки, которые носила старая гвардия Наполеона.
Мундир они получили гвардейского образца, темно-зеленый, с красными лацканами, с белой выпушкой, золотыми нашивками.
Мундиры и брюки богато расшивались золотыми галунами. Перевязь, портупея и погоны у них тоже обшивались золотым галуном. Вооружение состояло из драгунского ружья и тесака.
Этот комплект обходился казне в приличную по тем временам сумму - форма рядового дворцового гренадера стоила 283 рубля 80 копеек.[105]
Сравнивая стоимость обмундирования рядового Дворцового гренадера (283рубля 80 копеек) со средней стоимостью форменного обмундирования офицерского состава русской армии(152 рубля), мы наглядно убеждаемся, что правительство России того периода не скупилось на средства для увековечивания славы Русского оружия и поднятия престижа силовых структур России того периода. Так эта особая часть служила живым памятником истории России и напоминанием потомкам о ее славном прошлом. Именно такую смысловую нагрузку несли роскошные мундиры Дворцовых гренадер.
В начале XX в. полиция уже не справлялась с широким революционным -87- движением. Для содействия полиции все чаще привлекались войска.
7 февраля 1906 г. царь утвердил Правила о призыве войск для содействия гражданским властям. Право вызова войск, по Правилам, предоставлялось широкому кругу чиновников - сенаторам, генерал-губернаторам, градоначальникам, начальникам полиции в городах, начальникам жандармских управлений на железных дорогах, начальникам мест заключения. Вызов войск предусматривался "для охранения благочиния при церковных торжествах, для прекращения народных беспорядков, массовых сопротивлений гражданским властям и начальственного похищения и разрушения имущества".
Книга рассказывает об истории строительства Гродненской крепости и той важной роли, которую она сыграла в период Первой мировой войны. Данное издание представляет интерес как для специалистов в области военной истории и фортификационного строительства, так и для широкого круга читателей.
Боевая работа советских подводников в годы Второй мировой войны до сих пор остается одной из самых спорных и мифологизированных страниц отечественной истории. Если прежде, при советской власти, подводных асов Красного флота превозносили до небес, приписывая им невероятные подвиги и огромный урон, нанесенный противнику, то в последние два десятилетия парадные советские мифы сменились грязными антисоветскими, причем подводников ославили едва ли не больше всех: дескать, никаких подвигов они не совершали, практически всю войну простояли на базах, а на охоту вышли лишь в последние месяцы боевых действий, предпочитая топить корабли с беженцами… Данная книга не имеет ничего общего с идеологическими дрязгами и дешевой пропагандой.
Автор монографии — член-корреспондент АН СССР, заслуженный деятель науки РСФСР. В книге рассказывается о главных событиях и фактах японской истории второй половины XVI века, имевших значение переломных для этой страны. Автор прослеживает основные этапы жизни и деятельности правителя и выдающегося полководца средневековой Японии Тоётоми Хидэёси, анализирует сложный и противоречивый характер этой незаурядной личности, его взаимоотношения с окружающими, причины его побед и поражений. Книга повествует о феодальных войнах и народных движениях, рисует политические портреты крупнейших исторических личностей той эпохи, описывает нравы и обычаи японцев того времени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Имя автора «Рассказы о старых книгах» давно знакомо книговедам и книголюбам страны. У многих библиофилов хранятся в альбомах и папках многочисленные вырезки статей из журналов и газет, в которых А. И. Анушкин рассказывал о редких изданиях, о неожиданных находках в течение своего многолетнего путешествия по просторам страны Библиофилии. А у немногих счастливцев стоит на книжной полке рядом с работами Шилова, Мартынова, Беркова, Смирнова-Сокольского, Уткова, Осетрова, Ласунского и небольшая книжечка Анушкина, выпущенная впервые шесть лет тому назад симферопольским издательством «Таврия».
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.