Российская миссия. Забытая история о том, как Америка спасла Советский Союз от гибели - [6]

Гувер отправился работать горным инженером в золотых шахтах австралийского аутбэка (который называл “адом”[34]), а затем перебрался в Китай, где наладил крупнейшее горное производство в истории страны, хотя ему еще не исполнилось и тридцати лет. В 1900 году, во время Боксерского восстания, он был в Тяньцзине. Отказавшись уехать в эвакуацию, он взялся на велосипеде развозить продовольствие жителям иностранного поселения, не обращая внимания на пули, свистевшие вокруг. Такой стала первая гуманитарная миссия Гувера – пусть скромная, но с известным риском для жизни.

Два года спустя он был принят в партнеры британской горнопромышленной компании Bewick, Moreingand Company и начал путешествовать по миру, налаживая процесс горной добычи в шестнадцати странах. Он умел превратить посредственное дело в прибыльное и обладал даром находить новые возможности. В 1905 году Гувер вложил собственные деньги в заброшенную шахту в Бирме, и под его руководством она быстро стала одним из богатейших в мире источников серебра, цинка и свинца. Административный талант, технические знания и финансовое чутье помогли ему заработать международную репутацию. Через несколько лет он ушел из компании и основал собственную, которую назвал своим именем. Отделения его предприятия открылись в Нью-Йорке, Сан-Франциско, Лондоне, Париже и Санкт-Петербурге.

Гувер впервые посетил Россию в 1909 году и за последующие несколько лет вложил в нее значительное количество времени и средств. Он участвовал в разработке нефтеносных районов у Черного моря, медных рудников в казахских степях, золотых и железных рудников на Урале. Однажды ему даже предложили возглавить императорские кабинетские рудники. Два года спустя он вернулся в Россию, чтобы проверить свои предприятия. Хотя Гувер остался удовлетворен состоянием дел, его обеспокоило положение российского императора Николая II. Он описал “жуткое” социальное напряжение, которое едва удавалось сдерживать. При виде закованных в кандалы каторжников, этапируемых в сибирскую ссылку, Гувер содрогнулся. Его испугала жестокость царской системы. По его словам, у него возникло чувство, что “однажды эта страна взлетит на воздух”. Гувер продал объекты своих российских капиталовложений, прежде чем страна пала под гнетом войны и революции. Россия виделась ему полной “беспокойства и тревоги”[35].

Когда в 1914 году началась Первая мировая война, Гувер с женой и детьми жил в роскоши в Лондоне. К сорока годам он сколотил солидное состояние и получал самые большие в мире гонорары за горное дело, но при этом потерял к нему интерес. Он отошел от дел. Судя по всему, Гувер столкнулся с кризисом: ему было мало денег и житейского успеха – хотелось иного, чего-то большего. Его воспитывали на идеалах великодушия и помощи ближнему, и теперь его мучила совесть.

В тот год американский консул в Великобритании обратился к Гуверу с просьбой помочь американцам, которые застряли в Европе из-за войны. Гувер тотчас принялся за работу и сумел вернуть на родину 120 тысяч человек. Так началась его политическая карьера.

Далее он обратил внимание на кризис в Бельгии. Не беря в расчет ее нейтралитет, Германия вторглась на территорию соседа на раннем этапе войны. Началось “изнасилование Бельгии”, в ходе которого немецкая армия убила тысячи мирных жителей и сожгла их дома. Это преступление вызвало бурное негодование международной общественности. Из-за немецкой оккупации и британской морской блокады Бельгия оказалась отрезана от поставок продовольствия, и вскоре запасы населения стали подходить к концу. Казалось, массового голода не избежать.

Гувер создал Комиссию помощи Бельгии, чтобы поставлять продовольствие примерно девяти миллионам человек, живущих на оккупированных немцами территориях Бельгии и Северной Франции. Но сначала ему нужно было убедить воюющие государства одобрить его план. Британцы, возглавляемые военным министром лордом Китченером, первым лордом Адмиралтейства Уинстоном Черчиллем и премьер-министром Дэвидом Ллойдом Джорджем, опасались, что немцы станут забирать продовольствие себе, в результате чего война затянется. Но Гувер сумел убедить их, что агенты Комиссии помощи будут контролировать транспортировку, хранение и распределение продовольствия, тем самым снижая риск перехвата продуктов немцами. В то же время он убедил и Британию, и Германию, что в их интересах разрешить США оказать гуманитарную помощь Бельгии, ведь это поможет улучшить общественное мнение об Америке, которая пока сохраняла нейтралитет, и, возможно, заполучить ее в союзники в конфликте. Хотя ни в Лондоне, ни в Берлине не стали слушать аргументы американского предпринимателя, в конце концов согласие было получено.

За следующие два с половиной года Комиссия поставила жителям Бельгии и Северной Франции более 2,5 миллиона тонн продовольствия. Это было беспрецедентное предприятие: деятельность Комиссии стала самой масштабной и амбициозной гуманитарной операцией в истории, и при этом руководство ею осуществляла организация, которая не была ни полностью частной, ни полностью государственной. Один чиновник британского министерства иностранных дел назвал ее “пиратским государством, созданным во имя благотворительности”