Российская история в афоризмах - [40]
Народоволец Николай Иванович Кибальчич (1853–1881) свободный труд на благо Родины считал идеалом, но его способностям не было суждено быть востребованными. «Ту изобретательность, которую я проявил по отношению к метательным снарядам, я, конечно, употребил бы на изучение кустарного производства, на улучшение способа обработки земли, на улучшение сельскохозяйственных орудий и т. д.», – говорил он на суде по делу «первомартовцев»[58]. В ходе слушаний эксперты восхищались метательными снарядами Кибальчича и сожалели, что таких гранат нет на вооружении русской армии. Знаменитый генерал Э. И. Тотлебен отзывался о Кибальчиче и Желябове еще более категорично: «Что бы там ни было, что бы они ни совершили, но таких людей нельзя вешать. А Кибальчича я бы засадил крепко-накрепко до конца его дней, но при этом предоставил бы ему полную возможность работать над своими техническими изобретениями».
Так появилась идея создания «шарашки» для проштрафившихся выдающихся людей, которых еще можно использовать для нужд государства. Эту идею, как известно, реализовали И. В. Сталин и Л. П. Берия, которые знали, что Туполев, Королев и другие никаких террористических актов не замышляли, а их золотые головы можно использовать по назначению. Но на всякий случай, может быть в воспитательных целях, руководители Ракетного научно-исследовательского института Лангемак и Клейменов были расстреляны. Незадолго до казни Кибальчич закончил расчеты для полета космического аппарата и ждал отзывов специалистов. Не дождался.
«Мне 54 года: имея большой опыт и знания в особенности в области растениеводства, владея свободно главнейшими европейскими языками, я был бы счастлив отдать себя полностью моей Родине, умереть за полезной работой для моей страны. Будучи физически и морально достаточно крепким, я был бы рад в трудную годину для моей Родины быть использованным для обороны страны по моей специальности, как растениевод, в деле увеличения растительного и технического сырья.
Убедительнейше прошу ускорить решение по моему делу», – обращался Н. И. Вавилов к народному комиссару внутренних дел Л. П. Берия.
Ответа на свои письма Николай Иванович Вавилов не дождался. Он умер 25 января 1943 года от голода в Саратове, в центре одного из самых хлебородных районов страны. Лауреат премии им. В. И. Ленина (1926), только что учрежденной в СССР, академик АН СССР, член Лондонского королевского общества, председателем которого когда-то был Исаак Ньютон, человек, объездивший весь мир во имя науки и написавший в тюрьме большую книгу «История развития мирового земледелия (мировые ресурсы земледелия и их использование)», оказался не нужен своему «королю». А сельское хозяйство и генетика России отстали от передовых стран навсегда.
Михаил Васильевич Ломоносов в одном из своих стихотворений выразил уверенность в огромном будущем русской науки, которая в XVIII веке делала свои первые крупные шаги. Сам М. В. Ломоносов и был первым российским, собственным «Ньютоном». Русская земля и русский народ не скупились на рождение великих ученых. После Ломоносова были Менделеев, Попов, Павлов, Курчатов, Королев, Алферов и другие. Русскую культуру ждали впереди «золотой» и «серебряный» века. Но потенциал российских «Ньютонов» на родине очень часто не был востребован. Почему? Может быть, потому, что поздно «отрубили голову королю»? А может быть, потому, что ее не отрубили вообще?!
Хотелось как лучше, а получилось как всегда
Эту фразу связывают с В. С. Черномырдиным, занимавшим пост председателя Правительства РФ в 1992–1998 годах. В телевизионном интервью по поводу обмена денежных купюр (август 1993 года) В. С. Черномырдин произнес: «Мы хотели как лучше, а вышло как всегда». Впоследствии фразу неоднократно повторяли, в том числе и сам Виктор Степанович, так как в российской жизни, особенно в политике, многое не раз шло наперекосяк, не так, как задумывалось.
У многих людей, услышавших и оценивших очередной перл В. С. Черномырдина, возникало полное впечатление дежавю. Что фраза эта не новая, что уже многократно кто-то вслух, а кто-то только про себя эти слова уже произносил…
«Завершить все преобразования призванием народного представительства к участию в законодательстве в форме установления дум волостных, окружных, губернских и единой Государственной думы… если Бог благословит все сии начинания, то к 1811 году. Россия воспримет новое бытие и совершенно во всех частях преобразуется»[59]. Кто догадается с первого раза – кому принадлежат эти слова? Кто хотел сделать, как лучше, чтобы Россия полностью обновилась? Правильно, это был великий русский реформатор Михаил Михайлович Сперанский. Свои слова он написал в конце 1810 года, когда многое в деле реформирования страны было уже сделано.
Михаил Михайлович Сперанский (1772–1839) родился в селе Черкутино Владимирского уезда Владимирской губернии в семье приходского священника, у которого даже не было родового прозвища. Свою фамилию Михаил получил во время учебы во Владимирской семинарии (латинское слово «sperare» означает «надеяться»). Сперанский подавал большие надежды и сделал блестящую карьеру. После окончания Александро-Невской семинарии в Петербурге в возрасте 20 лет он оставлен профессором математики, физики и красноречия. В 1797-м он поступает в канцелярию генерал-прокурора Сената в чине титулярного советника (IX класс по Табели о рангах). Уже через два года Сперанский является статским советником (V класс), получает звание потомственного дворянина, награжден орденом. С 12 марта 1801 года он статс-секретарь императора и начальник экспедиции по части гражданской и духовной в Негласном Совете. В 1803-м он пишет «Записку об устройстве судебных и правительственных учреждений в России». С 1803-го – директор департамента МВД, автор всех проектов постановлений министерства в 1802–1807 годах. Сперанский стал «правой рукой» императора, его «мозговым трестом».
