Российская империя и ее враги - [43]
Сикхи (на языке хинди сикх - ученик) - последователи сикхизма. Большинство сикхов - пенджабцы по национальности. Живут преимущественно в штате Пенджаб (Индия), но отдельные их группы рассеяны по всей территории Индии, главным образом в крупных городах. Сикхи живут также в странах Юго-Восточной Азии, Африки, на о. Фиджи и в других районах. Всего в мире насчитывается около 10,4 млн. сикхов.
Дравиды - народы, населяющие главным образом Южную Индию и говорящие на дравидийских языках. К ним относятся телугу, или андхра (44 млн. чел., оценка 1967 года), тамилы (40 млн. четь, частично живут также на острове Цейлон, в Малайзии, Бирме и др. странах Юго-Восточной Азии), малаяли (19,5 млн. чел,), каннара, или каннада (21 млн. чел.}, гулу (около 1 млн. чел.).
Сукарно (1901-1970} - общественный и государственный деятель Индонезии. В 1945 году Сукарно от имени индонезийского народа провозгласил независимость и создание Республики Индонезии и стал ее первым президентом. В 1963 году сессия Временного народного консультативного конгресса (ВНКК) присвоила ему титул «великий вождь революции» и назначила его пожизненным президентом республики. После событий 30 сентября 1965 года, в результате которых к власти в стране пришла правая военная группировка, влияние Сукарно на политическую жизнь Индонезии ослабло, В марте 1966 года он был вынужден фактически передать всю полноту власти министру - командующему сухопутными силами генералу Сухарто.
Понятия индонезийской идентичности и индонезийского национализма суть рукотворные создания голландского правления в двадцатом веке* Они возникли в междувоенные годы среди узкого круга туземной элиты, которая обучалась в высших школах и колледжах, основанных голландцами или с их разрешения. Индонезийский национализм был политическим, а не этническим. Он объединял индонезийцев, определяя идентичность колонизируемого народа в противостоянии их голландским хозяевам. Как и в советском варианте, новая индонезийская идентичность была сознательно увязана с прогрессом и современностью, в то время как старые региональные и этнические идентичности определялись как часть отсталого, бедного, слабого и обскурантистского прошлого. Новая Индонезия займет свое собственное место в современном мире и станет такой страной, которой будут гордиться ее граждане. В Индонезии «с обретением независимости произошел взрыв карьерных и образовательных возможностей, которые продолжают развиваться до сих пор». Не говоря о достижении независимости и сохранении целостности страны в течение пятидесяти лет, величайшим подвигом националистов было создание прижившегося на большей части территории литературного и разговорного языка, основанного не на яванском, а на малайском диалекте. В 1971 году этим языком владело 40,8 процента населения, а к 1980 году - 61,4 процента. Создание Bahasa Indonesia (то есть современного индонезийского языка) является «одним из величайших успехов культурной интеграции как среди этнических групп, так и между элитой и массами в третьем мире».
В двадцатом веке британское владычество над Индией допускало гораздо большие возможности для конституционного национализма и выборной политики, чем голландская Ост-Индия. Партия конгресса была вынуждена мобилизовать массовую поддержку избирателей, чтобы вытеснить британцев из Индии, и это потребовало десятилетий полудемократической политики. Голландское правление было сброшено в войне за независимость. Эта воина пробудила национальную гордость и мифологию, не говоря уже об армии, твердо намеренной сохранить единство Индонезии. Однако ни война, ни предшествовавшая ей колониальная эпоха не подготовили почву для парламентской демократии. Острый конфликт идеологий, партий и интересов в начале 1960-х годов был решен установлением военной диктатуры и уничтожением 500 000 или больше граждан, большая часть из которых были коммунистами. Режим Сухарто впоследствии пытался сделать легитимным свое правление при помощи антикоммунизма, стабильности и огромного экономического скачка, который произошел в 1970-х и 1980-х годах. Но сильнейшая коррупция, экономический кризис и последовавшее вскоре падение Сухарто создали угрозу не только режиму, но и самому индонезийскому государству.
Тем не менее до 1999 года многие западные эксперты были убеждены в том, что поддержка сепаратизма в Индонезии распространена не так широко, как можно было ожидать по европейским выкладкам. Предполагая демократическую свободу выбора, они надеялись на большую вероятность отделения Восточного Тимора и реальную возможность того, что Ириан-Джайа последует тем же путем. Однако ни одна из этих провинций не является типичной для Индонезии, поскольку Восточный Тимор никогда не принадлежал голландской Ост-Индии и был приобретен только в 1975 году, в то время как голландское правление в Ириан-Джайа продолжалось до 1963 года. Несколько меньшая, но все равно реальная возможность отделения рассматривалась также в отношении султаната Ачех. «Кроме этих трех регионов, сепаратизм, кажется, не стоит на повестке дня. Узы индонезийского национализма, укоренившиеся в годы революции и борьбы за независимость, представляются вполне надежными, особенно когда речь идет об элите и постоянно увеличивающемся числе образованных граждан. Во многом этому способствует совместное обучение, распространение Bahasa Indonesia и вся индонезийская культура, чьи ценности этот язык выражает и формирует, а также расширяющаяся сеть разнообразных политико-экономических институтов».
Книга известного английского историка, специалиста по истории России, Д. Ливена посвящена судьбе аристократических кланов трех ведущих европейских стран: России, Великобритании и Германии — в переломный для судеб европейской цивилизации период, в эпоху модернизации и формирования современного индустриального общества. Радикальное изменение уклада жизни и общественной структуры поставило аристократию, прежде безраздельно контролировавшую власть и богатство, перед необходимостью выбора между адаптацией к новым реальностям и конфронтацией с ними.
Сборник «Мифы и заблуждения в изучении империи и национализма» включает в себя тексты, написанные авторитетными современными социологами, историками и политологами, и позволяет ознакомиться с новыми подходами к изучению имперской проблематики и национализма в диапазоне от постколониальных исследований до сравнительной истории мировых империй.
Подход английского историка Д. Ливена разительным образом отличается от оценок, принятых в западной историографии. В большей части трудов западных историков, посвященных борьбе России с Наполеоном, внимание авторов практически всецело сосредоточено на кампании 1812 г., на личности Наполеона, его огромной армии и русской зиме, при этом упускаются из виду действия российского руководства и проводимые им военные операции. Военные операции России в 1813-1814 гг. обычно остаются вне поля зрения.Помимо сражений и маневров автор исследует политические и экономические факторы.
Настоящая монография представляет собой первую попытку исследования дипломатических отношений и культурных связей между Золотой Ордой и Египтом. Автор монографии анализирует причины, вызвавшие столь продолжительный и тесный союз между двумя странами, различными как как по своей культуре, так и по истории своего развития. Поводов для такого союза было несколько, причем важно подчеркнуть, что на всем протяжении рассматриваемого периода (от середины XIII до конца XIV в.) инициатива в поддержании дружественных отношений с Золотой Ордой, как правило (по крайней мере, до середины XIV в.), исходила от Египта, так как последний был не только заинтересованной стороной в этом союзе, но даже вынужден был искать политической поддержки в Золотой Орде.
В истории антифеодальных народных выступлений средневековья значительное место занимает гуситское революционное движение в Чехии 15 века. Оно было наиболее крупным из всех выступлений народов Европы в эпоху классического феодализма. Естественно, что это событие привлекало и привлекает внимание многих исследователей самых различных стран мира. В буржуазной историографии на первое место выдвигались религиозные, иногда национально-освободительные мотивы движения и затушевывался его социальный, антифеодальный смысл.
Таманская армия — объединение Красной армии, действовавшее на юге России в период Гражданской войны. Существовала с 27 августа 1918 года по февраль 1919 года. Имя дано по первоначальному месту дислокации на Таманском полуострове.
Книга вводит в научный оборот новые и малоизвестные сведения о Русском государстве XV–XVI вв. историко-географического, этнографического и исторического характера, содержащиеся в трудах известного шведского гуманиста, историка, географа, издателя и политического деятеля Олауса Магнуса (1490–1557), который впервые дал картографическое изображение и описание Скандинавского полуострова и сопредельных с ним областей Западной и Восточной Европы, в частности Русского Севера. Его труды основываются на ряде несохранившихся материалов, в том числе и русских, представляющих несомненную научную ценность.
Книга представляет собой исследование англо-афганских и русско-афганских отношений в конце XIX в. по афганскому источнику «Сирадж ат-таварих» – труду официального историографа Файз Мухаммада Катиба, написанному по распоряжению Хабибуллахана, эмира Афганистана в 1901–1919 гг. К исследованию привлекаются другие многочисленные исторические источники на русском, английском, французском и персидском языках. Книга адресована исследователям, научным и практическим работникам, занимающимся проблемами политических и культурных связей Афганистана с Англией и Россией в Новое время.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.