Российская империя, Аравия и Персидский залив. Коллекция историй - [20]

Консульство в Басре открылось 17 октября 1901 г. Действовало до 18 октября 1914 г. По просьбе Франции, США и Греции осуществляло защиту интересов французских (1907 г.) и американских (1912 г.) граждан, и греческих подданных (1914 г.).

В соответствии с телеграммой министра иностранных дел от 12.01.1912 г. российскому императорскому консулу в Басре, коллежскому советнику Сергею Владимировичу Тухолке, поручалось «временное охранение американских интересов в Бассоре вследствие смерти местного американского консульского агента». С просьбой об этом к С. В. Тухолке обращался американский консул в Багдаде, а к российскому послу в Константинополе — его американский коллега (декабрь 1911 г.).

Информируя МИД о данном обращении, С. В. Тухолка писал, что охрана американских интересов во вверенном уму консульском округе будет связана в основном с «американскими миссионерами», которые «могут быть полезны консульству» для получения нужных сведений. И потому «желательно было бы согласиться», и положительно отреагировать на просьбу американцев (28).

Российское консульство в Басре наблюдало за положением дел в Южной Месопотамии, Кувейте, Катаре, на Бахрейне, а также в Северной Аравии (в Неджде). Консулами, сменяя друг друга, были А. А. Адамов (1901–1905), К. В. Иванов (1906–1909), С. В. Тухолка (1910–1913), С. П. Олферьев (1913–1914).

До своего назначения в Басру А. Адамов уже бывал там, в 1897 г. «В Бассоре, — говорится в его отчете об этой командировке, — насчитывается до 50 тысяч жителей, большая часть коих — арабы. Есть несколько сот евреев; немного армян и небольшая греческая община… Европейская колония состоит из двух десятков человек, преимущественно англичан, … представителей английских торговых домов „Хотц и сын“, „Грей Маккензи и Компания“» (29).

Месяцем раньше, чем в Басре, состоялось открытие еще одного «дипломатического наблюдательного поста Российской империи в Персидском заливе» — генерального консульства в Бендер-Бушире.

24 сентября 1901 г. титулярный советник Гавриил Владимирович Овсеенко, телеграфировал: «Флаг поднят. Генеральное консульство открыто» (30).

В сферу наблюдения российского генерального консульства в Бендер-Бушире входили также шейхства Договорного Омана (нынешние ОАЭ), Маскат и острова Персидского залива. Генконсульство регулярно и обстоятельно информировало МИД (через миссию в Тегеране) о положении дел в княжествах Персидского залива, о политико-дипломатической и торговой деятельности там «других держав», в первую очередь Англии. Предоставляло оперативные сведения о «санитарном состоянии» района Персидского залива, а также о посещавших его научных и торговых экспедициях. Докладывало о результатах акций военной дипломатии кораблей Военно-морского флота России и Франции.

Штат Генерального консульства в Бендер-Бушире состоял из трех человек. Имелась охрана — 10 конных казаков. Генконсулами последовательно были: И. Ф. Похитонов (1901), Н. П. Пассек (1903–1912), Л. С. Кохановский (1913–1915), К. В. Иванов (1916), П. И. Лойко (1917–1918). В начальный период деятельности обязанности управляющего генеральным консульством выполнял Г. В. Овсеенко (секретарь). Генеральное консульство в Бендер-Бушире закрылось в конце 1918 г.

Отмечая возросшее значение района Персидского залива в системе международных отношений на рубеже XIX–XX веков, МИД России акцентировал внимание дипломатических представительств на необходимость внесения конкретных предложений по дальнейшему упрочению там торговых позиций России и усилению ее имиджа как державы-друга проживавших в том районе народов (31).

Большой вклад в сбор информации, необходимой для разработки торгово-финансовых аспектов «политики дела» Российской империи в зоне Персидского залива внес коммерсант С. Я. Косых.

23 сентября 1901 г., сообщал русский генеральный консул в Багдаде (10.11.1901), сюда прибыл г-н Косых, побывавший ранее в Тегеране в качестве комиссионера и доверенного лица нескольких русских фабрик и торговых домов («Товарищества Кузнецова» и «Торгового дома Прохорова»).

В связи с учреждением русской морской линии Одесса — порты Персидского залива, писал консул, С. Я. Косых «поручено было, как доверителями из России, так, по-видимому, и Отделом торговли Министерства финансов, объехать юго-западную часть Персии и ознакомиться с рынками Исфахана, Шираза и Бушира». Затем посетить (проездом через Багдад) Керманшах и Тегеран. «Около 45 дней С. Я. Косых пробыл в Бассоре; и 7 ноября выбыл обратно в Тегеран».

Из поездки по Персии и Месопотамии «названное лицо вынесло убеждение, что наши торговые сношения со здешним краем не только возможны, но и будут, вероятно, выгодны в коммерческом отношении, лишь бы дело поставлено было основательно» (32).

И с этим, подчеркивал консул, нельзя не согласиться. Для налаживания динамичных торговых сношений с Южной Персией, Месопотамией и Прибрежной Аравией «настоятельной необходимостью является основание в крае русской торговой агентуры». На первое время — «в Бушире, Бассоре и Багдаде». Причем «посланы туда должны быть не теоретики, а хорошо знакомые с мелочами торговли практики, которые могли бы войти в коммерческие сделки с … торговцами того или иного пункта», и досконально изучить «как потребности и цены, так и торговые обычаи и вкусы местных потребителей и рынков» (33).