Российская империя 2.0 - [2]

Однако больше до вечера никаких необычных поводов для волнений не появлялось. Все было тихо, спокойно и по распорядку. Однако перед самым ужином Сигне и еще двух девушек – Бригитту и Анну-Марию вызвала мистрес Ульсен и попросила немного задержаться. До того момента, как дети заснут. Слухи о том, что поблизости от приюта появился полицейский броневик, распространились среди детей и привели их в несколько возбужденное состояние. И директор решила, что расширенное присутствие персонала поможет купировать это возбуждение. Тем более что от девушек ничего особенного не требовалось – поиграть с детьми, почитать сказку, проконтролировать вечерний туалет и самых маленьких… короче, все как обычно и ничего более. Просто в обычном режиме этим занималась только одна дежурная, а теперь их будет три. Ну и сама мистрес Ульсен, похоже, также не собирается сегодня уходить…

Выйдя из кабинета директора, Сигне перекинулась с девушками тревожными взглядами и торопливо подбежала к окну. Броневик был на месте. Более ничего в начинавшихся вечерних сумерках девушке рассмотреть не удалось, однако даже самого факта того, что он не уехал по окончании рабочего дня, оказалось достаточно, чтобы встревожить ее еще сильнее.

Сигне оглянулась. Коридор опустел. Она тихонько вздохнула, бросила испытующий взгляд на дверь приемной директора, после чего развернулась и двинулась в сторону лестницы. Дети сейчас находились в столовой, две оставшиеся девушки, судя по их отсутствию, также отправились туда, так что ей ничто не мешало сделать то, что она собиралась. Тем более в этом не было ничего предосудительного. Ну вроде как…

Холл первого этажа был пуст. Сигне быстро пробежала через холл и, толкнув двустворчатые двери, вошла в коридорчик, в котором располагалось особенное помещение, именуемое «комнатой психологической коррекции». Эта комната очень сильно отличалась от остальных помещений приюта. Во-первых, дверь у нее была на металлическом каркасе и с маленьким окошком, забранным прочным поликарбонатом вместо стекла. Во-вторых, окно в комнате не имело ни подоконника, ни ручки. В-третьих, пол и стены комнаты были обиты толстым слоем поролона, покрытого сверху специальным покрытием, исключающим нанесение травмы. Мебели в комнате тоже не было… Вернее, не совсем так. У длинной стены комнаты, на полу, лежал толстый матрас, а, скорее даже, лежак. Уж больно он был толстый и тяжелый. Например, Сигне его было ни за что не поднять. Но больше ничего из мебели в комнате не было. Зато в потолок были встроены хорошие динамики, по которым шла трансляция легкой, успокаивающей и расслабляющей музыки.

Подойдя к двери с окошком, девушка на мгновение заколебалась, но затем все-таки вытянула шею и осторожно заглянула внутрь комнаты. ОН был там. Сидел на лежаке в своей синенькой пижамке, в которой его доставили прямо из дома, крепко обхватив здоровенного плюшевого медвежонка, и смотрел в окно. Она несколько мгновений смотрела на него, а потом тихонько вздохнула и… вздрогнула. От того, что сзади негромко спросили:

– Как он?

Сигне резко развернулась. Это оказалась Бригитта. Она подошла так тихо, что девушка даже не услышала.

– Все так же. Сидит. Смотрит на стену.

Бригитта осторожно заглянула в окошко и вздохнула. А потом бросила на Сигне испытующий взгляд и, мгновение поколебавшись, бросила:

– Зря это сделали.

– Что зря? – не сразу поняла Сигне.

– Зря его забрали из семьи. Никому от этого не будет лучше. Ни мальчику, ни-и-и… – она на мгновение запнулась, а затем упрямо вскинула голову и твердо закончила: – Ни нам.

– Как ты можешь такое говорить! – вскинулась Сигне. – Ты же знаешь, мальчика забрали не просто так. Эта сумасшедшая русская мамаша его била. Ты же сама видела синяки у мальчика на руках.

– Она говорит, что он упал и ударился, играл на улице.

– Она врет! – сердито выкрикнула Сигне, но затем со всей горячей девичьей непоследовательностью продолжила: – Да даже если и нет – родители обязаны следить за детьми и принимать меры к тому, чтобы дети не получали травмы.

– А ты в детстве никогда коленки не царапала? И нос ни разу не разбивала? – огрызнулась Бригитта. Потом покосилась на Сигне и вздохнула: – Извини. Я не должна была так говорить. Просто… просто я уже сталкивалась с русскими. Они… они фанатики семьи. Они точно этого так не оставят.

– Ха, да что они могут сделать? – легкомысленно взмахнула рукой Сигне.

– Многое, – угрюмо произнесла Бригитта.

– В смысле?

– Просто… я прошлым летом была в России. Не на экскурсии, нет. Ездила к друзьям. Которые там живут. И уже довольно долго[1].

– Русским? – испуганно, но и слегка восторженно округлив глаза, уточнила Сигне.

– Нет, шведам. Они живут там уже лет десять. В деревне. В русской глубинке.

– Ух ты… их не того, не убили пьяные русские mujik?

– Нет, – усмехнулась Бригитта. А потом посерьезнела и твердо произнесла: – Более того. Они там счастливы. Я прожила там целое лето. Купалась. Ходила за грибами. Ловила рыбу, но не на спиннинг, а на обычную деревянную удочку. Играла с деревенскими детьми. И знаешь, что поняла?

– Что?

– Что я бы хотела там жить.

– Где?! – изумилась Сигне. – В этой варварской стране? Да ты знаешь, что там в семьях бьют детей! Что мужчины и женщины – пьют! Они сами этого не скрывают. Почитай газеты, посмотри статистику!