Российская империя 2.0 - [142]

Теперь следовал всезнайка.

– Володя, ваше соло.

Конечно, он тоже давно заработал свой автомат. Но сам отказался, чтобы поспорить с преподавателем. Елена Николаевна всегда делала сочувствующее, заинтересованное лицо, как бы скучно ей на самом деле ни было. Но Володя умел иногда выкопать что-нибудь интересненькое, что-нибудь такое, чего Коренева и сама не знала.

Билет № 28. «Святой костыль. Складывание системы социальной защиты в империи».

Началось все сносно. Володя объяснил понятие, взятое из лагерного лексикона XX века, когда заключенные соблюдали правило: украсть у соседа можно все, кроме пайки. Пайка – «святой костыль» – позволяла человеку выжить в самых тяжелых условиях. После Смуты положение было аховое, люди умирали от голода прямо на улицах. Император предложил разделить казенные средства на всех, чтобы каждый получил свой «костыль» и хромал дальше, надеясь заработать еще на разживу.

– Я выяснил, – торопился Володя, – что «костыль» выдавали продуктами. Далеко не всегда качественными…

Дитя! Да тогда во всей стране ничего качественного не было. Соль мокрая, мясо гнилое, мука пополам с побелкой, табак, если кто курит, с опилками.

– На самом деле весь «святой костыль» – фикция, только чиновники… а простые граждане…

«Чубакам бы сейчас костыль не повредил», – подумала Коренева.

– Вы не точны, – методично остановила студента Елена Николаевна. – Я же рассказывала на лекции: паек выдавался частью продуктами, частью карточками, которые нужно было еще ухитриться отоварить, частью деньгами, давно превратившимися в бумагу: их нигде не брали. Люди выживали, как могли.

– Но ведь чиновники…

– Какое учреждение в системе государственных органов занимается борьбой с коррупцией?

– Корпус жандармов? – уверенности в голосе Володи не было.

– Корпус включает внутренние войска, – оборвала Коренева. – С коррумпированными чиновниками разбирается Министерство Безопасности, берущее начало от III Отделения Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Заметьте, это все должны мне рассказывать вы сами.

Студент немного скис.

– Шучу, – смягчилась Елена Николаевна. – Вы так утешали меня в течение семестра на фоне общего равнодушия… – Последнее было неправдой, просто Володя обладал неподдельным интересом. Чего парня мучить? – Перечислите мне социальные гарантии, которыми общество обладает в настоящий момент, и можете не переходить ко второму вопросу.

– Всеобщее высшее образование, бесплатное здравоохранение, оплачиваемый отпуск, – заторопился студент. – Обычно его делят по сезонам, месяц в каждый, но не возбраняется взять целиком…

– Если работодатель не против.

– Пенсионное обеспечение с 70 лет. Кстати, в XX веке были иные нормы – 55 и 60.

– А продолжительность жизни?

– В последние тридцать лет она увеличилась до ста двадцати. Медики говорят, это не предел.

– Не предел, – согласилась Коренева. – Какие льготы положены замужним женщинам?

– Два дня в неделю выходных к общепринятым.

– Это не выходные, – резко оборвала экзаменатор. – Дни отданы семье, для близких нужно время. Девочки расскажут.

Володя удалился, утешенный пятеркой. Хотя и малость посрамленный. А к Кореневой потянулась с места парочка-«твикс», у них даже голограмма теперь была общая. Значит, встретились у кого-то дома и вышли через один канал связи.

– Вы и билет взяли на двоих? – рассмеялась Елена Николаевна. – К счастью, в нем два вопроса. Я задам дополнительные.

Она уже собиралась начать опрос, но в сумке завибрировал персональник, и почти сразу на линии, беспардонно согнав пугливые голограммы с их законного места, возникла лысая голова заведующего административно-хозяйственной частью Путрика.

– Категорически приветствую, – начал он, растянув губы в улыбке. – Сразу к делу. Для вас освобождается коттедж на Главной аллее. 114. Когда придете смотреть?

Коренева нахмурилась. 114? Неужели профессор Дроссель…

– Да жив он, – поняв ход ее мыслей, неделикатно отозвался Путрик. – Просто решил окончательно выйти в отставку, возраст, пенсион, понимаете ли?

Старая профессура жила в университетских особнячках. Всего их было около пяти сотен, разбросанных по территории, затерявшихся среди сосен – лакомое место – в сердцевине одного из самых оживленных городов мира, тишина, покой, лоси, иногда из-за реки пробиваются волки. Их ловят, каждое такое происшествие – разговоров на полгода. Вдруг разорвут кого-то из студентов? Полиция обещала помочь, да как-то все…

– Что с Александром Ивановичем? – потребовала Коренева. – Он куда переезжает?

Путрик нахмурился. Было видно, что его уже замучили чужие игры в благородство. Дался им Дроссель!

– У него есть своя квартира, – фыркнул начальник АХЧ.

Ну да, старая холостяцкая пятикомнатка на противоположном конце Москвы. Прямо от окон канал, ветер, комары! Нет, Елена была возмущена. Профессор Дроссель служил «альма-матер» полвека и был своего рода достопримечательностью. Он преподавал Концепции современного естествознания, чтобы дети-гуманитарии худо-бедно ориентировались в последних достижениях космологии и астрофизики. В последнее время он сдал, почти не читал лекций, ходил с палочкой, но студенты, ученики, друзья-преподаватели всех возрастов в доме не переводились. Александр Иванович жил с супругой, кругленькой веселой старушкой Лейдой Яковлевной и держал таксу по прозвищу Хвостик, чьими потомками был наводнен весь университет (Кастрация живых существ законодательно запрещалась, завели – так мучайтесь).