Российская империя 2.0 - [107]

– То есть, переболевший таким супергриппом резко становится сверхчеловеком?

Старик заметил мою ухмылку.

– Ну, ну, – ласково произнес он, – я тоже поначалу смеялся. Идейка действительно ошибочная. Жирмунский недолго ее прорабатывал. Он предположил, что вирусы – порождение предыдущей Вселенной, той, что была до Большого Взрыва. Своего рода попытка возродить жизнь, какой она была до появления нашего мироздания. Хотя потом отошел и от этой темы. Он искал взаимосвязь между анизотропией реликтового излучения и квантовой телепортацией между нанообъектами…

– Вот это уже чистая фантастика, – не выдержал я. – Даже моих поверхностных знаний хватает, чтобы понять, что вся эта телепортация – всего лишь передача информации о квантовом состоянии, а не мгновенный перенос материального тела. Ему надо было искать червоточины или кротовые норы, с черными дырами экспериментировать…

– Допустим. Но ведь давно уже квантовые состояния передаются даже не тысячам, а миллионам атомов. Что, если благодаря червоточине в самом начале нашей Вселенной каким-то образом сохранится связность между атомами, которые и образуют нуклеотиды протовируса.

– Но вирус не может существовать вне клетки.

– Допустим, хотя вопрос спорный, – сказал Штольц. – Значит, нечто должно быть похожее на вирус, устойчивое, как вирус, но не нуждаться для размножения в органике. Так что же это?

– Это вам любой дурак скажет, – рассердился я. – Нанороботы…

– Разумеется! – воскликнул профессор. – Но ведь стоит появиться первому ассемблеру, как он начнет безостановочно производить самое себя, как вирус, попавший в живую клетку. Возможно, вирусы и есть выродившиеся нанороботы – или наоборот, нанороботы, овладевшие узкой специализацией. Они перебирают фрагменты начальной программы до тех пор, пока не появится что-то вроде ДНК, так сказать, биоассемблер. Жирмунский пытался найти первичные коды. Или, как он говорил, древние формы.

– Неужели нашел?

– Нет, иначе все давно уже превратилось бы в серую пыль. Алексей был уверен, что рано или поздно мы сумеем развернуть мутацию вирусов назад, в прошлое. И тогда поймем, как образовались звезды и галактики. Он считал, что первый ассемблер перестроил материю в структуру, оптимальную для возникновения жизни в этой вселенной. А реликтовое излучение – что-то типа контроля и самоподдержки системы. Еще он считал, что рано или поздно один сохранившийся где-то на задворках мироздания ассемблер выйдет из-под контроля, и тогда нанороботы примутся поглощать все и вся, превращая материю в рабочее вещество. Возможно, из этой пыли вновь возникнут звезды и планеты, и цикл снова повторится.

– Был такой рассказ, – сказал я. – Фантастический. Или повесть.

– Для Алексея это была реальность, и он очень переживал, когда тему закрыли. Хотя быстро утешился, новую машину купил.

– Из-за чего закрыли, кстати? – спросил Сербин. – Церковь сочла неприемлемой идею Нанотворца?

– Что вы, – сморщился Штольц. – Просто новые хозяева фирмы спросили, как скоро он создаст вакцину от гриппа. Услышав ответ, перестали субсидировать. Пришлось перейти на госзаказ. А современные священники, кстати, совсем не чужды науке, хотя и толкуют некоторые идеи своеобразно.

Тут он попал в точку. Мой духовник, отец Михаил, однажды рассказал, что до принятия сана был ученым, занимался релятивистской астрофизикой. И чем дольше он погружался в космологические проблемы, тем больше подозревал в истинности простых ответов на самые трудные вопросы, которые возникали от непостижимо безмерной сложности мироздания. Так в итоге и пришел к Богу.

Старик решил нас проводить, и пока мы шли длинным коридором, рассказывал, какие веселые здесь были времена лет десять тому назад, как бурлила жизнь… А я поглядывал на Сергея Викторовича, который не торопясь шествовал вдоль стен, внимательно разглядывая плакаты, портреты и непонятные графики. Мне довелось видеть его в рабочем состоянии: в нем словно разряжается батарейка, движения становятся медленными, а взгляд, напротив, острым. Значит, интуиция подала голос.

Точно так он себя вел и в прошлом году, когда узнал, что тексты не подделали, а просто за сына градоначальника их проходил его одноклассник из не очень состоятельной семьи. Надавили на родителей, пообещали новый дом, посулили денег. Парня было жалко, подавал большие надежды, но после того как вскрылось это дело, путь в спецшколу ему был заказан. Сербина тогда смутила нелепость этой авантюры – подмену заметили бы в Саратове очень быстро.

Интуиция его не подвела. Планировалось разоблачение и громкий скандал. Начались бы разбирательства, система элитарного обучения скомпрометирована, меритократы посрамлены. Издержки формирования элиты и аристократии, сказал тогда Сербин, а когда я спросил, разве это не одно и то же, он лишь покачал головой.

Позже я аккуратно поинтересовался у отца Михаила насчет элиты и аристократии. Он тоже считал, что это разные понятия. Элита в основном пассионарна, аристократия же консервативна. В идеале, конечно, необходима непрерывная пертурбация элит под присмотром аристократии и, в свою очередь, столь же непрерывная «переаттестация» аристократии, чтобы и те и другие жирком не заплывали. Но идеальное общество, сиречь утопия, недостижимо, да и вредно, слишком рьяное стремление к идеалу кончается кровью. А все же, после долгого раздумья добавил отец Михаил, люди служения наиболее склонны к греху гордыни. Люди служения должны не только класть душу за други своя, но и побеждать во имя Господа своего, за людей, вверившихся им и за-ради службы своей. Но не упиваться гордостью за победы, иначе переступят через край.