Россия за рубежом - [42]

.

Некоторые организации занимались оказанием помощи студентам, собирали и распределяли средства для выплаты зарплат преподавателям и стипендий и работали в тесной связи с Земгором или с Association d’aide aux étudiants émigrés russes³, работавшей в Париже под руководством М. М. Федорова. Средства для этого они получали от правительств и от филантропических организаций, проводили благотворительные мероприятия. Одним из них был Татьянин день — традиционный праздник русских студентов, когда устраивались бал, концерт и благотворительная лотерея, во время которых гости, как было принято раньше в России, делали пожертвования. Разобщенность, изоляция (зачастую отсутствие родственных связей) и бедность студентов-эмигрантов не создавали необходимых условий для формирования студенческих землячеств. Так, например, попытка создания в Латвии братств по образцу Объединений (Verbindungen) немецких студентов в дореволюционном Дерптском (ныне Тартуском) университете не увенчалась успехом.

В заключение следует отметить, что задача сохранения русской культуры и передачи культурного наследия молодому поколению была решена с явным успехом. Не все дети, разумеется, сохранили верность традициям дореволюционной России, культурные связи все-таки ослабевали, врастание в общественные структуры стран расселения становилось все более частым явлением. Тем не менее, как представляется, большинство сохранило основные элементы наследия, полученного от родителей, — язык, знание русской литературы и истории и любовь к ним и, что особенно важно, верность своему русскому самосознанию. Многие дети эмигрантов, выросшие в «России вне России», сегодня активно участвуют в развитии русской культуры, их работы известны в России. Нельзя тем не менее забывать, что высокий уровень смертности и низкая рождаемость в эмиграции наряду с драматическими событиями конца 30 —40-х гг. подорвали основы созданной эмигрантами системы образования. Дети Русского Зарубежья, рожденные в 30-е гг., оказались полностью включенными в жизнь стран, предоставивших им убежище.

4. ГАЛАКТИКА ГУТЕНБЕРГА. ИЗДАТЕЛЬСКОЕ ДЕЛО НА ЧУЖБИНЕ

Любое современное учреждение культуры или образования нуждается в печатной продукции (главным образом, в книгах), которая их объединяет. В Русском Зарубежье эта потребность была особенно велика, поскольку эмигрантские школы возникали практически ex nihilo*, не имея самого необходимого. Кроме того, помимо удовлетворения нужд школы, Русское Зарубежье должно было заботиться об объединении своих разбросанных по свету граждан, сохранении и развитии их самосознания. Печатное слово — газеты, журналы, книги — были самым действенным и фактически единственным средством достижения этих целей. Рассеянные по всему земному шару группы эмигрантов были слишком немногочисленны и слишком бедны, чтобы основать радиостанцию: для ее организации необходима была государственная лицензия, и по тем временам она не обладала большим радиусом действия. Личные контакты были затруднены: мы уже говорили о сложностях с оформлением виз и заграничных паспортов. Поэтому основная роль в поддержании и укреплении чувства единства Русского Зарубежья принадлежала издательскому делу. Совершенно очевидно, что печатание и распространение русского слова позволяли эмигрантам продолжать творческую деятельность и поддерживали развитие их интеллектуальной и культурной жизни.

В нашем распоряжении нет многих важных источников и подробно воссоздать историю издательского дела русской диаспоры 20-х и 30-х гг. трудно. Большая часть архивов русских заграничных издательств не сохранилась, чаще всего из-за их недолгого существования. В ряде случаев, насколько нам известно, архивы были конфискованы оккупационными властями и скорее всего потерялись в хаосе второй мировой войны. Так, например, документы успешно работавшего в Берлине издательства «Петрополис» (1923-1938) были изъяты гестапо и до сих пор не найдены¹. Установить количество изданий, размеры тиражей, объемы продажи и распространения печатной продукции невозможно. Кроме того, многие эмигрантские издательства переезжали из одних городов или стран в другие (тот же «Петрополис», например, переехал из Берлина в Брюссель), ставили ложные выходные данные, не указывали место издания².

С конца XVIII века основные творческие усилия в России предпринимались в области художественного слова. В силу целого ряда причин литература являлась центром культурной и интеллектуальной жизни дореволюционной России. Ей уделяли особое внимание радикалы и революционеры как наиболее действенному средству в подготовке революции и свержении старого режима. Не удивительно, что и творческий «взрыв» эпохи Серебряного века (хотя он в большой степени затронул и изобразительное искусство, и музыку) проявился прежде всего в заметном увеличении числа издательств и изданий, их тиражей, расширении читательской аудитории. Группы, движения и отдельные личности, определявшие художественные и идейные настроения общества, имели своих издателей или сами выпускали периодические издания и книги. Несмотря на материальные трудности и социальную нестабильность, в начальный период революции и во время гражданской войны поток печатной продукции не сократился. Напротив, политические сдвиги поставили новые цели перед пропагандой, и эти задачи перевоспитания, экспериментирования в области эстетики не могли быть достигнуты без развития печати.