Россия во тьме - [93]

Стреляли уже со всех сторон, стрелки появились и со стороны подъемника. Отрежут нас от лесного массива, до которого метров семьдесят вверх — и хана.

* * *

Пока бежали по полю — как зайцы под прицелом охотника — потеряли ещё двоих. К счастью — и только, потому что стрелять из винтовки 338 или 50 калибра — быстро не получается. Да и попасть по бегущему ночью — непросто. Но двоих — он все равно забрал с собой.

Я бежал ровно в том направлении, в котором была вспышка и не ошибся — украинского снайпера я нашел почти сразу. У него был «Вепрь» — штатная снайперская винтовка украинской армии[137]. И к ней были магазины и какой-никакой, но неповрежденный армейский ночной прицел и глушитель — на этой он штатный.

С винтовкой — я повернулся в сторону объятого пламенем отеля, ища цели. В прицел попал пулеметчик — он как раз устанавливал пулемет на углу отеля, его было хорошо видно, потому что с этой стороны отель горел особенно хорошо. Я выстрелил — и пулеметчик ткнулся носом в свое оружие. Выстрелил ещё раз — и рядом с ним упал его напарник…

Пуля ударила в ствол… я почувствовал удар, потому что прижимался к дереву, почувствовал, как по древесному телу прошла дрожь, как будто дерево, принявшее пулю было живое. Это был не автомат — это снайпер, охотился уже за мной. Тот самый снайпер, на счету которого уже двое польских хлопаков.

Но меня на его счету — не будет.

Сменив позицию, прикрываясь деревом и оперев руку о ствол, чтобы создать опору для цевья винтовки — я примерно прикинул расстояние до цели. Патрон был наш, русского образца. В снайперской школе — мы наизусть заучивали поправки, а неравнодушные офицеры дали нам поправки аж до тысячи трехсот метров — вместо то ли четырехсот, то ли пятисот положенных. А неточность винтовки я компенсирую ее скорострельностью.

Придерживая винтовку, я выбил в сторону, откуда стрелял снайпер — а он был на крыше отеля — все что оставалось в магазине. Затем перебросил магазин и сделал ещё пять выстрелов. Он меня не видел — лес, да ещё и подавитель. Прислушался. Снайпер не стрелял — зато я видел лучи фонарей, потом — они разом исчезли — и по лесу прошлась первая пулеметная очередь, огромные пули ломали стволы толщиной в руку, поднимали фонтаны земли. Башенный стрелок был осторожен, он взял много выше — так что опасность представлял чисто теоретическую. Примерно прикинув, как выходить — я пошел влево…

Украина, Карпаты 11 июня 2015 года

Восхождение на Говерлу — должно было состояться на следующий день. И оно должно было состояться во что бы то ни стало…

Конечно же, генерал Тычина не поехал в Карпаты на «Интерсити»[138]; не поехал и на автомобиле. Он выбрал вертолет.

Небольшой МСБ-6[139] забрал генерала с «правительственной» посадочной площадки, недалеко от Банковой[140]. Взмыв над Киевом — он полетел на Запад. Вместе с генералом был только один телохранитель. Генерал улыбался, глядя на проплывающий внизу Киев…

Тайным кумиром генерала Тычины был Адольф Гитлер. «Майн кампф» он прочитал, когда только начинал служить — на Ближнем Востоке эта книга продается на любом книжном развале, никакого запрета нет[141]. Его потрясла простота — и в то же время глубина этой книги. То что говорил фюрер о своей жизни — было применимо и к его жизни.

Уже в независимой Украине — он начал тайно изучать и применять фашистские и дофашистские[142] практики политической и подпольной деятельности. И все работало.

Постепенно рождалось понимание, что фашизм табуирован именно потому, что он эффективен и работает.

Обучаясь в Академии Советской армии — генерал Тычина познакомился с турецким (он изначально специализировался на Ближнем Востоке, и Турции как главном противнике и члене НАТО) феноменом глубокого государства. Феноменом, родившимся благодаря усилиям Ататюрка и турецких офицеров, которые в двадцатые годы получили на руки обломок некогда могущественной империи и полностью дискредитировавшую себя власть, основанную на религии ислама. Тогда Ататюрк решил, что Турция будет светским государством, несмотря на то что большинство населения — мусульмане, привыкшие к религиозной власти и светскость новой Турции будет обеспечена тайными организациями офицеров, встроенными в саму систему силового каркаса государства и обязанными пойти на переворот, если только светскости Турции будет угрожать исламское правление большинства.

Вообще, образование и жизненный опыт генерала Тычины был уникальным, возможным только в Советском союзе. ещё в школе — он был председателем пионерского совета школы, истинно верующим, всегда готовым. Но дома он подвергался другого рода обработке — и мать и отец не забыли, что они украинцы, а то что Украина далеко — лишь усиливало тоску по ней как по далекому и недостижимому идеалу. Пошел сначала в институт, готовящий политических работников для армии, где обучился идеологическим приемам, затем — в академию, готовившую офицеров разведки. Там его, уже вполне сложившегося идеолога-манипулятора, профессионального демагога — обучили приемам тайной войны, и познакомили со смертельно опасным для восприятия советским человеком наследием Ататюрка и других архитекторов турецкого государства. Знакомя молодого украинца с такими знаниями — офицеры-воспитатели полагали, что он идеологически устойчив и будет воспринимать полученные знания лишь для того, чтобы эффективнее бороться с врагом, защищать советскую Родину — им и в голову не приходило, что у молодого офицера, и не у него одного в голове совсем другие мысли, что он уже начал разочаровываться в советском строе. Попав на Ближний Восток на годичную практику и в первый раз оказавшись на базаре — молодой офицер окончательно понял, что ему и Советскому союзу не по пути, если на простом базаре в развивающейся стране есть такое, что в советских магазинах только по большим праздникам, да и то не всегда. Палестницы — научили его практике политического терроризма и экстремизма, купленная в книжной лавке Майн Кампф довершила обучение. Таким образом, к девяносто первому году генерал (тогда ещё подполковник ГРУ) уже имел в голове четкую картину того, каким должно быть независимое украинское государство. Неонацистским, внешне демократическим, но на деле решающим вопросы не демократическими методами, с каркасом в виде спайки офицерского состава армии и спецслужб и радикальных украинских экстремистов, ведущих постоянную борьбу против стран, объявленных врагами Украины. И первой такой страной — была Россия, которую будущий генерал украинских спецслужб боялся и ненавидел. Хотя бы и потому, что в России были сильным традиции интернационализма и антифашизма, и генерал чувствовал — ЕГО Украине Россия всегда будет смертельным врагом и постоянной угрозой, просто потому, что построена на противоположных принципах.