Россия в Средней Азии и на Кавказе: «центр силы» постсоветского пространства - [18]

Современные аналитические материалы, посвященные советской национальной политике, выделяя те или иные негативные последствия этой политики, нацелены, как правило, на выяснение того, почему распался Советский Союз, и на актуальность причин распада СССР для подобного сценария в Российской Федерации. Авторы доклада опираются при обращении к этому вопросу к собственной оригинальной методике сбора и обработки информации [31; 33]. Так, в конце 1980-х — начале 1990-х годов много общего было в ситуации в Молдавии и Киргизии. Правда, в последней республике значимость фактора ввода войск и открытого конфликта была или больше, или равна значимости экономического фактора [28; 39; 87]. Сложность анализа событий в Киргизии обусловлена неоднозначностью межэтнического конфликта, так как экстремальное его проявление в Ошской области — узбекско-киргизская резня — затмили существо вопроса. Оно же заключалось в том, что общий земельный голод (особенно на юге страны), нерациональное ведение скотоводческого хозяйства и «пришлая» индустрия разрушили непрочные и во многом искусственные связи внутри социума Киргизии. Налицо крах мелкотоварного производства в его скотоводческом варианте. Можно предположить, что конфликт в Ошской области был инициирован теневым бизнесом. Приход к власти нового руководства был расценен на бытовом уровне как «смена власти» — на первых постах «южан» сменили «северяне». В Киргизии «титульная» национальность выступила не только против русских, евреев и немцев (индустриальные рабочие и техническая интеллигенция), но и дунган, узбеков и прочих единоверцев (по преимуществу занятых в мелкотоварном сельскохозяйственном производстве). Это обстоятельство служит наглядным подтверждением второстепенности «исламского фактора» в развитии конфликта [32].

В целом в современной Российской Федерации также наблюдается разобщенность двух основных отраслей (земледелия и индустрии), то есть, словами Л.Б. Троцкого, «ножницы», или несоответствие цен на продукцию земледелия и промышленности, при этом главную роль в развитии социальной напряженности играет рабочий класс. Большое значение в РФ приобрел фактор ислама. В отличие от «исламских» республик бывшего СССР, где религия преимущественно не связана с городским или сельским образом жизни населения, в России ислам противостоит православию не только как этноразделяющий признак, но и как критерий разделения народов преимущественно на сельских жителей и горожан. Необходимо учитывать тот факт, что ислам в России сейчас становится символом государственности ряда народов и формой защиты от индустриального общества [32].

Реальной «смены власти» в большинстве постсоветских республик не произошло, т.к. властные структуры сменили только лидеров, но не весь государственный аппарат, а также принципы управления. Причем политическая стабильность сохранилась по преимуществу в тех местах, где не был разрушен старый партийный аппарат (например, в Узбекистане и Казахстане). Но и здесь в дополнение к централизованному управлению возродились традиционные институты социального контроля (махалля), которые заполнили вакуум власти на низшем уровне. В тех местах (например, в России), где не сохранилось традиционных институтов местного самоуправления, вакуум власти в самом низшем звене заполняли на тот период представители административно-хозяйственных структур [32].

Анализ состояния социальной напряженности позволяет при необходимости ранжировать республики СНГ и регионы собственной Российской Федерации по этому критерию по степени социальной напряженности, сопоставляя влияющие на конфликтность факторы (см. Таблицу 11).

ТАБЛИЦА 11.

Значимость факторов, влияющих на содержание социальных конфликтов, на декабрь 1991 г. (взвешенный процент) [10]

«ТРЕТЬЕ ПРОДВИЖЕНИЕ» России в Среднюю Азию

В связи с угрозами национальной безопасности России со стороны среднеазиатских радикальных исламских групп необходим комплексный подход к формированию российской среднеазиатской политики. Кроме того, помимо исламского экстремизма необходимо отвечать и на другие вызовы: вопросы доступа иных держав к ресурсам региона, не согласующиеся с российскими интересами транспортные и трубопроводные проекты, ценностная ориентация элиты на западные мировоззренческие установки, потребление наркотиков в регионах самой России и т.д.

В целом можно выделить наиболее важные угрозы безопасности России на среднеазиатском направлении [1]:

- англосаксонские и европейские страны, Япония и в последнее время Китай и некоторые другие страны получают все больший доступ к ресурсам горных районов Памира, Тянь-Шаня и других среднеазиатских регионов (золото, серебро, уран, редкоземельные элементы, цветные металлы, полиметаллы и др.) и к запасам углеводородов на Каспии;

- Киргизия, Таджикистан, Узбекистан, Казахстан и Туркмения заинтересованы теперь в расширении экономического присутствия США, Китая, Пакистана в регионе через уже завершенные и находящиеся в стадии реализации или проектирования транспортные проекты (газо- и нефтепроводы, авто- и железные дороги);

- поскольку уже более 10 лет представители национальных элит бывших среднеазиатских республик СССР получают образование в странах Европы и в США, появилось молодое поколение руководителей, ориентированных на иные, чем Россия, крупные державы и способных со временем сменить «советское» поколение местных руководителей;