Россия в Средней Азии и на Кавказе: «центр силы» постсоветского пространства - [20]

Опыт исторического освоения территории становится особенно актуален: даже основные этапы, начиная с самого раннего — военного продвижения и прихода крупного российского бизнеса, придется проходить заново.

Это означает, в частности, что миграционные проекты массового возвращения русских на производства и объекты социальной инфраструктуры среднеазиатских государств будут некоторое время неактуальны и высокозатратны (до создания предпосылок в виде опорных пунктов российских военных и российской промышленности при поддержке финансово-промышленных групп СНГ [83] и вхождения местной элиты в российскую элиту). Это подтверждается и опытом XIX века: Хива, Бухара и некоторые другие территории, где нельзя было пройти двух первых этапов освоения по причине огромной перенаселенности и отсутствия свободных пахотных земель, оставались закрытыми для русской крестьянской колонизации [75].

Можно подытожить: в случае, если российское руководство решит вплотную заняться «третьим продвижением России» в Среднюю Азию, станет актуальным исторический опыт первого и второго продвижения России в среднеазиатский регион. Также придется тщательно проработать стратегию такого продвижения с учетом определенной реакции тех или иных значимых среднеазиатских политических, этнических и социальных групп. Интересы многих среднеазиатских групп придется учитывать, а зачастую их представителей вводить в общероссийское политическое и экономическое поле.

СРЕДНЯЯ АЗИЯ и КАСПИЙ: углеводороды для американского потребителя

Значительная часть нефтяных запасов на Земле находится под контролем исламских государств, то есть таких, где мусульмане составляют большинство населения, а исламская религия зачастую является официальной идеологией режима. Хочется — не хочется, но так уж легли географические карты [55]. Среди одиннадцати членов Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК), которая контролирует более 41% мировых поставок, девять представляют собой именно такие государства. Не раз на протяжении новейшей истории исламский фактор вмешивался в нефтяные дела. Наиболее яркий пример — это 1973 год, когда в знак солидарности с арабскими странами, в очередной раз попытавшихся напасть на Израиль и получивших жесткий отпор, мусульманские страны объявили эмбарго на поставки нефти промышленно развитым странам, которые, по их мнению, занимали произраильскую позицию. Последствия этого эмбарго потрясли всю мировую экономику. Неожиданные повышения или понижения экспортных потоков нефти из исламских государств всего на несколько процентов вызывают значительные скачки нефтяных цен. При этом самым чувствительным и тяжелым фактором для мировой экономики является не само повышение или понижение, а непредсказуемость колебаний цены. Нестабильность цен на энергоносители тормозит развитие промышленности и срывает проекты, требующие долгосрочного планирования [55].

24-25 мая 2001 года администрация Астраханской области провела международный нефтегазовый саммит «Каспий-XXI: от политики к бизнесу». Прозвучавшая на этом мероприятии формула губернатора Гужвина «некоторое удаление прикаспийских государств друг от друга» — это, в частности, дипломатичный способ обозначения азербайджанско-туркменских противоречий. Прибытие в Астрахань азербайджанской делегации явилось одной из причин неучастия в саммите туркменских представителей [57].

Азербайджан и Туркменистан в июне 2001 года обменялись обвинениями и вплотную приблизились к разрыву дипломатических отношений [9], произошло беспрецедентное событие в истории взаимоотношений стран СНГ: одна из них закрыла свое посольство в соседнем государстве, сославшись на нехватку финансовых средств. Именно такую формулировку использовал Туркменистан, сообщив Азербайджану, что отзывает посла и фактически приостанавливает дипломатические отношения. Туркменские власти, которые получают миллиарды долларов от экспорта углеводородов, великодушно разрешают Украине не спешить с выплатой долгов за газ в сотни миллионов долларов и ведут амбициозное строительство в столице республики, явно лукавят. У Ашхабада есть деньги содержать посольство в Баку. У него нет средств для того, чтобы сделать отношения с азербайджанцами более выгодными для себя [9].

На Каспии осталось не так много привлекательных ресурсов, и спорный блок «Сердар»/«Кяпаз» — один из них. Даже беглый взгляд на карту создает впечатление, что азербайджанские претензии не бесспорны. И, возможно, эта зримая простота аргумента помогла Туркменбаши в том же 1997 году убедить тогдашнего российского президента Ельцина в необходимости отказаться от контракта по спорному «Кяпазу». Азербайджанцы посетовали и стали предлагать инвесторам другие блоки. А в 1998 году уже туркмены попробовали развить свой прошлогодний успех и объявили о передаче «Кяпаза», который называют «Сердаром», американской «Мобил». Далее история повторилась: Баку пригрозил американской компании, что ее бизнес в Азербайджане ждут серьезные проблемы, если она решит осваивать «Сердар» по соглашению с туркменами. Американцы отступили так же, как это сделали год назад русские. Блок «Сердар»/«Кяпаз» имеет более высокую, чем остальные южнокаспийские разведочные структуры, вероятность открытия больших запасов нефти. И в сложившейся ситуации он становится и для Туркменистана, и для Азербайджана едва ли не главной надеждой на привлечение внимания новых инвесторов [9].