Россия в неволе - [22]

Пока что ретроманы быстро скрутили Игорёху и удалили подальше от телевизора, но сами вдруг обнаружили, что выцветшее ретро что-то не то, что было раньше – нудный "Чин-Чин-Чингис-хан" – "Сык-Сык-Сык-тыв-кар, это название трудно произносится" только подтвердил правоту Хмурого.

Киношники отрывались всю следующую, самую бестолковую в стране, нерабочую неделю – в программе сплошь стояли неплохие фильмы на любой вкус. Но "Иронию судьбы" сколько бы её ни повторяли – молча проигнорировали, даже не сговариваясь, единодушно. Впрочем, как и поздравления глав и всяческих президентов.

В полночь подняли кругали – кто с чаем, кто с чифиром, и – наверное, это неистребимый русский рефлекс – сразу принялись закидывать всё, что на столе, с космической скоростью – в топку! Как в поезде, когда только расположились в купе, сразу, – курочка, сало, огурчики – так и за новогодней трапезой – тр-р-р!.. Впрочем, довольно тихо, без особой суеты, с обычной арестантской солидарностью – не семьями, не каждый над своим баулом – а общаком, поминая всех родных, всех благодетелей, всех парней, – заботясь друг о друге, чтоб всем досталось хотя бы по кусочку. Такое бывает, наверное, действительно раз в году – даже без спиртного, с ещё недавно чужими тебе, неизвестными людьми – чистое и ясное чувство единства в чем-то хорошем, чем-то прозрачно-простом, нестареющем год из года, в чем-то, для чего и создан человек, в незамутнённом, неиспорченном общении.

Фирменный торт "от Юры Безика", шокольдос и почти все сладкое – рандолики, лимонные шарики, порезанные на ломтики яблоки и мандарины – кончились в первую очередь. Под утро стали показывать старинную, времён Очакова, и покоренья Крыма, киносказку – "Садко". Те, кто так и не прилёг, смотрели древнюю наивнейшую киношку уже не споря ни о чем, только комментируя всё происходящее в скобках:

– О! Пошёл искать счастье. Счастье – дома, грёбаная жизнь! Ну ты, Садко, и невменяшка! Кайф – это когда дома твои в порядке, и пресс на кармане приличный!

– А птица счастья, смотри – ух, и морда у неё п…датая!

– Оставь покурить, грифон!

– У грифона и проси!

– Вот этого я с детства не выношу – как он там под водой дышит? Не Садко ты, а Герасим, на всю херню согласен!

– Слушай, кого-то мне этот грифон напоминает! Барракуду какую-то!

– Это не грифон, это группер!

– Да мне по хрену, Груббер-Шмубер – это же вылитый Мишаня…

Хорошо, Мишаня уже уснул. "Садко" прошёл на ура, как впрочем и все остальные новогодние сказки – потом была и "Троя", и "Властелин колец", первая часть.

– Я бы пошёл сейчас на войну! А ты бы, Макс, семёру свою променял? Вот открывается дверь, и тебе говорят – хочешь искупить кровью? Ты бы пошёл?

– Я что, греблан? На хрен это нужно? Я НЕ ДЛЯ ТОГО СЮДА ПОПАЛ!..

– А я бы пошёл, – Мишаня открыл один глаз. Всё он слышал, и про барракуду, и про свою неправильную заточку, похожую на группера, но не реагировал.

– Я тоже пошёл бы, только не на мечах, и не с чехами, и не за Путина. За страну. Если бы была такая война – запросто. Только чтоб стрелять из "калачей" и СВДшек. А не так – ну их на хрен! Представь, тебя как Ахиллеса в пятку – шпок! Охрененно больно. И главное, за что?

– Не надо было к этой дичи привязываться – к славе. Его Одиссей, вот тоже хитрый греблан, понял на чём поймал? На славе. Славы захотел, вот его и замахорили.

– А потом ещё и эта курица, дочь царя Приама. Ну и что, что дочь царя – всем им только одно нужно – бивень! А остальное без разницы – что Ахиллес, что Одиссей!.. Прикинь, враг Трою плющит, её родину, у неё на глазах – а ей по хрену мороз… Ах, Ахиллес, а что это у тебя – дичь пригородная! У меня таких побегушек – на каждом углу. А он клюнул…

– Из-за них всё. Парис – петушила голимый, на хрен он, маленький бздюк эту Елену Прекрасную-то притутулил? Ещё домой притащил. Ещё и Гектора впарил в подельники. Похищение человека, причём часть 4-я, ОПГ – с применением оружия и т.д., старт от пятёрки – как минимум. За это надо отвечать! А они видишь что раздули – целую историю.

– Гектор – вообще молодца, умница, красавелло, пацан что надо. И ведь из-за брата, въехал ногами в жир – а тот-то, ясно, из-за этой клюшки. Все войны – из-за дичи этой: глазками хлоп-хлоп! Ах, Парис, ах, принц – дичь, что с неё возьмёшь.

– Надо же как надолго пацаны закусились. Это ж подумать только, 12 лет воевать. Это ж просто песец какой дурдом, какая движуха-положуха. 12 лет рамсили, в три раза дольше, чем с немцами в Отечественную. Не представляю.

– А представь себе 12 лет общего…

– Дурдом, что сказать! Лучше уж строгого. 12 лет общего – это вилы!

– Были и столетние войны. И ещё была война Алой и Белой Роз – брякнул неожиданно Фунтик, тихий поселковый алкоголик, от которого вот уж никто не ожидал таких познаний. Пить месяцами, закусывая солью или стаканом воды – это по его части. А тут – на тебе, война Алой и Белой Роз…

– Ни хрена ты монстр!

– А чё ты хочешь? Херакнули сначала одного, потом замахорили другого – вот и понеслась кровная месть. Затянуло… То этот, Патрокл. То этот, как его, Менелай-Шменелай!

– Во Фунтик даёт! Тебе точно всё на пользу – память возвращается, и мыслишь связно…