Россия солдатская - [35]

Шрифт
Интервал

Дмитрий Иванович торжествующе наклонился и достал из стоявшего около его стула мешка большой кусок сливочного масла:

— Вот и я раздобыл!

Татьяна Андреевна всплеснула руками и ахнула:

— Значит и ты, Дима, в погроме участвовал?

— Участвовал, — глаза Дмитрия Ивановича не заблестели сильнее только потому, что блестеть сильнее уже не могли. — Ты знаешь что такое закрытый распределитель? Это магазин, в котором потихоньку от населения за полцены кормятся энкаведисты и всякие прихвостни!

Дмитрий Иванович покраснел от обиды и не стал показывать других трофеев.

С тех пор прошел месяц, но советская власть так и не рухнула. Поездки Дмитрия Ивановича в Москву прекратились, прекратилась и всякая связь с Олей. Агония затягивалась слишком надолго, настолько надолго, что если бы не грабеж, учиненный Дмитрием Ивановичем в закрытом распределителе, семья инженера не имела бы ничего, кроме картошки из собственного огорода, а у Дмитрия Ивановича были дети.

Минирование дороги сильно взволновало Павла. Так или иначе, но это был уже реальный признак приближения конца. Сидеть безвыходно на даче и объедать хозяев Павлу становилось невмоготу, а выходить с его паспортом было слишком опасно, хотя не выходить было тоже опасно: в любую минуту в дом могла прийти какая-нибудь часть. Случайная проверка документов, например, из-за подозрения в дезертирстве и всё что угодно, начиная с расстрела.

Ночью Павел долго ворочался, не засыпая. Спал он не раздеваясь, как и все в доме, готовый к чему угодно.

Как Оля одна? Тоже жутко… Из темноты встали серые грустные глаза. Страшно в такое время быть в разлуке, но ведь невероятно, совершенно невероятно, чтобы была взята Истра и не была бы взята Москва. А если… Павел постарался отогнать все мысли: ведь все может разрешиться сразу, быстро. Начнется беспорядочная стрельба, налет самолетов, танки… Павел не мог представить реально, как выглядит современный фронт. Наверное после прорыва очередной линии войска одним броском занимают несколько десятков километров вглубь. Что-то ухнуло совсем близко от дома, дом дрогнул и сейчас же, перебивая друг друга и сливаясь в общий гул, начались непрерывные взрывы. Павел вскочил и в то же мгновение стекло со звоном вылетело, в комнату ворвалась волна густого мороза.

Это не было немецкое наступление. Взрывы прекратились так же внезапно, как начались, а на утро испуганные жители дачного поселка ходили смотреть на трупы солдат советской мотоциклетной части, въехавшей ночью на только что минированное поле.

Вечером взлетел железнодорожный мост, взорванный красноармейцами и кое-как заделанные окна вылетели снова. Ночью канонада усилилась и над поселком, как гигантские шмели, понеслись немецкие снаряды, разрывов которых даже не было слышно.

Утром в лесу над обрывом появилась красноармейская часть. Комиссар и майор расположились на соседней даче, а солдаты стали делать шалаши в лесу. Вечером по ту сторону взорванного моста появился советский бронепоезд и неожиданно начал обстрел поселка и обрыва, вдоль которого расположилась красноармейская часть.

Два часа Павел и его новые друзья просидели в подвале. Татьяна Андреевна тихо всхлипывала, а ее четырехлетний сынишка громко молился: «Боженька, сделай так, чтобы нас не убило! Боженька, сделай так, чтобы нас не убило! Боженька, сделай так, чтобы никого не убило. Боженька, если нельзя, то пусть уже убьет маленького мышоночка»… Услышав этот лепет, Татьяна Андреевна громко зарыдала, но очередной снаряд разорвался совсем близко и она замолкла. К счастью, дача на этот раз уцелела.

Когда обстрел кончился, из страха, что он начнется снова, решили провести остаток ночи в подвале. Утром оказалось, что красноармейской части нет, а на косогоре в лесу лежат брошенные трупы и на снегу много пятен крови. День был необычно тихим и Павел, достав на чердаке запасное стекло, привел свое окно в порядок. Вдруг взгляд его упал на злосчастную дорогу. Два всадника в зеленоватых шинелях ехали между трупами взорвавшихся мотоциклистов. Шинели были необычные — это были немцы. Павел, как зачарованный, следил за всадниками. Они медленно доехали до взорванного моста, постояли и, повернув лошадей, быстро ускакали.

Вечером Павел осмелел настолько, что вышел на улицу. Поселок затих. Где-то вдалеке поскрипывал снег: это самоохрана, организованная оставшимися жителями, обходила улицу. Павел зашел за дачу и посмотрел в сторону обрыва. Верхушки многих елок были сломаны и расщеплены пролетавшими мимо снарядами. Где-то в чаще лежали неубранные трупы. Как страшно, — подумал Павел, — как ужасно началась революция и как ужасно она кончается!

С другой стороны дачи послышались голоса. Павел вздрогнул, повернулся назад и тихо пошел вдоль стены дачи к двери, чтобы незаметно в нее скользнуть. На дорожке, в пяти шагах от террасы, стоял Дмитрий Иванович и взволнованно махал руками. Рядом стояла Татьяна Андреевна в шерстяном платке на голове, а против них высокий человек в шинели. Павел затаил дыхание.

— У меня дети, муж мой ответственный работ- пик… вы не можете… вы не имеете права жечь, — напряженным до последней степени голосом, почти переходящим в крик, говорила Татьяна Андреевна.


Еще от автора Василий Иванович Алексеев
Невидимая Россия

«Невидимая Россия» — повесть о советском юноше Павле Истомине, выросшем в русской интеллигентной семье.Павел и его друзья организовали подпольные кружки молодежи. В этих кружках они читали запрещенных в Советском Союзе писателей, официально заклейменных в качестве «идеалистов». Члены этих кружков не только читали, но и зорко всматривались в окружающую жизнь, ища в ней подтверждения того, чем полны были их юные души. Новые знакомства и встречи убедили их в том, что под оболочкой официальной системы попрежнему жива другая, незримая Россия.


Рекомендуем почитать
Все, что было у нас

Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.


Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.