Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре - [24]
После крушения Ливонского ордена в ходе войны за Прибалтику и атрофии городских центров России во второй половине XVI в. практика делегирования дипломатических полномочий Новгороду и Пскову естественным образом отмерла. Гражданская война в России в начале XVII в., приведшая к распаду политического тела страны, вновь вызвала эту практику к жизни, хотя и в пережиточных формах. Псков с 1 сентября 1608 г. активно поддерживал Лжедмитрия II. В июне 1609 г. от имени псковского воеводы и наместника Жирового-Засекина, думного дьяка Льговского, дьяка Афанасия Истомина и всегородного старосты Федора Игнатьева в Дерпт польскому наместнику Бормовскому была отправлена грамота с просьбой прислать из Прибалтики наемников для отражения нападений правительственных войск[177]. Грамота свидетельствует о переменах в статусе псковской городской общины, которая стремилась поднять свой город до уровня субъекта межгосударственных отношений. Как выяснил Б.Н. Флоря, с аналогичным запросом к властям Полоцка в том же июне 1609 г. обратились воеводы Великих Лук и Заволочья[178].
Воцарение в 1613 г. Михаила Романова лишь отчасти изменило положение Пскова. Исчерпывающая характеристика ситуации в городе и в Псковской земле содержится в расспросных речах Никиты Калитина, одного из участников посольства Юрьевского архимандрита Никандра к шведскому королю. Калитин был захвачен псковскими казаками, а после побега из псковской тюрьмы добрался до занятого шведами Новгорода. Допрошенный там 12 февраля 1614 г., он показал, что «так как поляки находятся так близко к Пскову, неизвестно, могло ли посольство, за которым послал великий князь, добраться до Пскова из Москвы». Крайняя затрудненность контактов Пскова с московским правительством побуждала местных воевод и горожан к самостоятельности. Калитин свидетельствовал, что «псковичи заключили перемирие для переговоров и для подвоза (провианта. – Авт.) с Нюшлотом[179] и Дерптом, и чтобы никто не совершал на другую сторону набегов и грабежей […] Они устроили подвоз к Пскову из Дерпта, Нюшлота и Риги всяких припасов – вина, соли и муки, и их маркитанты стоят в одной версте от Пскова; иначе жители его уже давно испытывали бы большую нужду, если бы они не получили подвоза, так как в городе много простого и бедного народа и кроме горожан лишь около 100 казаков, 150 стрельцов и 150 бояр»[180].
Из материалов допроса следует, что перемирие между Псковом и польской администрацией Дерпта было заключено не позднее 12 февраля 1614 г., а его содержание было аналогичным договору, заключенному три года спустя. В дни осады Пскова Густавом Адольфом в 1615 г. важнейшей задачей шведской армии было перерезать дорогу, соединявшую Дерпт с Псковом, и прекратить подвоз оттуда провианта. По словам допрошенного в с. Братошине 31 мая 1615 г. вышедшего из Новгорода пленного Дмитрия Плещеева, «ныне стоит под Печорами на Псковской дороге от Юрьева Ливонского ротмистр Глазной[181], с ним немец с пятьсот человек, а стоит для тово, чтоб не пропускати товарных людей изо Пскова в Юрьев Ливонский, а из Юрьева во Псков с хлебом и с всякими товары»[182].
Исследуемое нами перемирие между Псковом и польской администрацией Дерпта и Нейгаузена было заключено на завершающем этапе русско-польской войны, уже после того как 27 февраля 1617 г. в Столбово был подписан долгожданный мирный договор со Швецией. Однако в это время русская армия под командованием М.М. Бутурлина и И.С. Погожего еще оставалась под стенами Смоленска, будучи отрезана польскими силами от остальной части страны. Попытка направленных из Москвы войск под командованием Ю.Я. Сулешова выбить корпус Александра Гонсевского с занятой им смоленской дороги и деблокировать армию Бутурлина и Погожего оказалась неудачной[183]. В этих условиях заключение перемирия между Псковом и польскими властями было логичным способом снизить напряженность на псковско-лифляндской границе.
Делегации сторон действовали от имени своих суверенов – «великого господаря» Сигизмунда и «великого государя» Михаила Федоровича. В договоре прямо указано, что капитан и ротмистр Станислав Рогозинский и жители «места дерптского» действуют по приказу гетмана Я.К. Ходкевича, подкомория В. Важинского и старосты В. Плетемборга, в то время как у частвовавшие в переговорах псковские служилые люди были представлены как самостоятельные субъекты переговорного процесса. Возможно, впрочем, что в списке преднамеренно или случайно выпущено имя псковского воеводы Ивана Дмитриевича Плещеева, учинившего «перемирье», как следует из грамоты И.Ф. Троекурова от 31 января 1618 г. Так или иначе, псковским землевладельцам С.Г. Лазареву, И.И. Татьянину, Ю. Калитеевскому, А. Окуневу принадлежала в переговорах ключевая роль.
