Россия, Польша, Германия: история и современность европейского единства в идеологии, политике и культуре - [109]

.

Агенты особенно красочно расписывали популярность российского императора среди поляков Галиции в связи с событиями весны-лета 1829 г. – подготовкой и проведением в Варшаве коронации Николая I. Еще в апреле сообщалось, что известие о предстоящей церемонии «во всех поляках учинило большую радость», а на раздражение немцев по этому поводу они отвечали «трогательными словами». Тогда же поляки Краковской республики выразили желание, «чтобы та часть Польши воспользовалась участием в коронации царя польского, склонили свой Сенат к высылке депутации к государю императору с испрашением такового удостоения для краковских жителей и с нетерпением ожидают на то Высочайшего его разрешения». О стремлении многих поляков из Кракова и Галиции принять участие в торжествах сообщалось в мае 1829 г., а когда галицийские поляки узнали о прибытии в Варшаву Николая I «в вожделенном здравии и имеемой быть коронации […] будучи все вообще чрезвычайно сим обрадованы, с усугублением своей благодарности монарху как наискорее стали выезжать в Варшаву». «Коронация Е.И.В. на царя польского учинила в поляках австрийской Галиции чрезвычайно хорошее впечатление», – писал агент в июне, а два месяца спустя агентура констатировала, что «галицийские помещики из поляков от времени бывшей здесь коронации сделались противу прежнего более доброжелательными к здешнему правительству, прославляют государя-императора Николая Павловича»[806].

То, что поляки Галиции «по случаю коронования государя императора на царя польского» желали ему «долгоденствия», служило своего рода демонстрацией против австрийцев, которым факт коронации был неприятен. Как сообщал агент, поляки, заметив это, специально говорят в общественных местах между собой о коронации «с восхищением, а с немцами с высокомерием, называя государя императора Николая Павловича своим царем, и в шутках спрашивают немцев: Долго ли еще думают гостить в польском крае?» На этой почве доходило до серьезных конфликтов: во Львове, говорилось в донесении в июле 1829 г., «наипаче в таких компаниях, где бывают немцы, поляки пьют за здоровье царя польского; а на данном помещиком Дверницким бале […] когда во-первых начали пить за здоровье, то молодые люди громко закричали: многие лета тому монарху, который паки образовал польскую корону; за что немцы, очень рассердившись, жаловались галицийскому губернатору князю Лобковичу, а помещики из поляков тому смеялись»[807].

Таким образом, польский фактор осложнял взаимоотношения России и Австрии, становился основой определенного соперничества между ними. Что касается роли этого фактора в русско-прусских отношениях, то здесь было меньше ярких проявлений, прежде всего потому, что прусские власти осуществляли более жесткую политику, не пытаясь заигрывать с польскими подданными короля. Правда, и тут не обходилось без слухов. Так, по сообщению агента в мае 1830 г., «в лучших домах» Варшавы говорили, что «на основании каких-то условий между высочайшими дворами российским и прусским имеет быть Великое кн яжество Познаньское присоединено к Царству Польскому». А имя эрцгерцога Фридриха упоминалось среди имен претендентов на престол будущего независимого польского государства[808].

Несмотря на наличие противоречий, Россия, Австрия и Пруссия имели гораздо больше объединяющих их факторов, и на первом месте стояла необходимость пресечения всякой «крамолы». В этой сфере наблюдалось тесное сотрудничество. Больше всего беспокоила активность молодежи, тем более, что она была очень подвижна: молодые поляки постоянно ездили через границы для обучения в том или ином университете одной из трех держав, они участвовали в действовавших там польских и немецких молодежных организациях. Братство польских буршей существовало во всех университетах и руководствовалось едиными правилами: в 1821 г. в Кракове варшавский статут Братства был подписан представителями молодежи обеих польских столиц. Созданное поляками в Пруссии молодежное общество «Полония» поддерживало тесную связь с Королевством Польским: в частности, для редактирования статута Общества в Берлин и Вроцлав ездил депутат варшавского сейма и один из лидеров либеральной оппозиции В. Немоёвский. Канцелярия сенатора Новосильцева с 1822 г. вела постоянную переписку с берлинской полицией о «происках» студентов прусских университетов, в которых участвовала и молодежь из Королевства Польского. А в 1826 г. прусские власти сообщали в Варшаву о состоявшемся во Вроцлаве суде над членами Общества польской молодежи: студенты, аудиторы, доктора, профессора получили сроки от 15 лет тюремного заключения за «государственную измену»[809]. Между Варшавой и Берлином обсуждались и вопросы борьбы с «иллюминатством», в частности, речь шла о тайном обществе под литерами «P. K.», вызывавшем подобные подозрения[810].

Угроза революции стала в это время в Европе весьма актуальной, и континентальные державы сплотили силы в противодействии ей. Польша могла стать горячей точкой, и нужно было постоянно об этом помнить. Особенное напряжение возникло, когда в июле 1830 г. произошла революция во Франции. 8(20) августа 1830 г. Татищев сообщал из Вены в Петербург, что император Франц I дал аудиенцию, на которой посоветовал российскому правительству лучше следить за Польшей, так как «поляки по своему характеру беспокойны и любят подражать тому, что происходит во Франции»