Россия на перепутье. Историко-публицистическая трилогия - [62]

Существует мнение, что и нападение японцев на главную базу американского флота на Гаваях в Пёрл-Харборе было спровоцировано. Блестяще спланированный удар, хотя и нанес большие потери в технике и живой силе, стратегического значения для японцев не имел: из Пёрл-Харбора заранее была выведена главная сила американского флота – авианосцы. А для Рузвельта – имел. Рузвельту нужно было выставить Японию наглым агрессором в глазах всех американцев, нанести удар по самолюбию американской нации, а затем спокойно начать заведомо победоносную для США войну на Тихом океане, пользуясь поддержкой электората.

Завязнув в борьбе с американцами, японцы даже не помышляли о нападении на русских. А немцы в Европе действовали тоже по американскому плану, к вящей выгоде дяди Сэма, старательно перемалывая в пыль и пепел огромные ресурсы Советской и Британской империй. С началом войны США обчистили англичан до нитки. В 1940–1941 годах Британия все свои золотовалютные резервы отдала американцам, заказав у них крупную партию боевой техники. Более того, англичане отдали США даже золотой запас оккупированной немцами Бельгии – его успели вывезти загодя.

Мало того, в конце 1940 года американский крейсер забрал в Южной Африке последние остатки британского золота на 42 млн фунтов стерлингов. Потом американцы вынудят англичан продать все принадлежащие им акции США. Такие «военные действия» наших союзников можно перечислять до бесконечности.

Ближе и больнее нашему сердцу то, что они ужасно тянули высадку англо-американских сил в Европе аж до 6 июня 1944 года. Поняв, что так и без Европы можно остаться, они снизошли. Пока под руководством Сталина, преодолевая бешеное сопротивление Гитлера, русский солдат шел до Берлина, американцы легко оккупировали Западную Европу. А тянули резину ужасно.

Отношение правящих кругов Запада к Советскому Союзу было самым вероломным. Они хотели, чтобы СССР и Германия обескровили друг друга, дабы США и Англия впоследствии уничтожили бы их обоих. Будущий президент США Г. Трумэн на следующий день после нападения Гитлера на СССР заявил, что если они увидят, что выигрывает Германия, то следует помогать России, а если Россия, то надо помогать Германии, и, таким образом, пусть немцы и русские убивают друг друга как можно больше. Влиятельная американская газета «Нью-Йорк дейли ньюс» изобразила СССР и фашистскую Германию в виде двух змей, образовавших клубок и пожирающих друг друга. Под рисунком надпись: «Не мешайте им съесть друг друга».

Стараясь использовать войну в своих интересах, англо-американские союзники всеми возможными способами стремились, с одной стороны, как можно дольше затягивать открытие второго фронта, рассчитывая на окончательное истощение главных воюющих держав, а с другой – убедить советское руководство отвести войска с тех территорий, которые Англия и США считали сферой своих национальных притязаний (Закавказье, Иран, Приполярье). В этих стремлениях отчетливо чувствовалось желание ослабить как можно сильнее не только Германию, но и СССР. Дядя Сэм, например, стремился вступить в войну лишь в тот момент, когда обе стороны будут измотаны до крайности или одна из них станет решительно побеждать другую. Роль США в войне, стоившей России огромных жертв, американский президент Рузвельт рассматривал в категориях циничного стороннего наблюдателя, для которого жестокие страдания десятков миллионов русских людей ничего не стоили.

Уже с осени 1941 года США и Англия имели все возможности открыть второй фронт в Европе. Но вместо этого они неоднократно предлагали нашей стране заменить советские войска в Иране, Закавказье и Заполярье. Удивляешься терпению Сталина, вынужденного играть трудную роль при общении с Рузвельтом и Черчиллем. Единственной реальной помощью союзников России до открытия второго фронта в 1944 году стали поставки продовольствия и вооружения. Однако вклад этих поставок в общую победу был очень скромен. Советские солдаты иронически называли консервы и другие продукты, присылаемые из США, «вторым фронтом». Все поставки по ленд-лизу составляли незначительную часть по отношению к тем военно-экономическим ресурсам, которые Советский Союз производил самостоятельно. Общие англо-американские поставки в сопоставлении с объемом отечественного производства составляли во время войны всего лишь около 4 %.

Как вспоминает Жуков, с назначением Сталина Верховным Главнокомандующим все сразу же почувствовали его твердую руку. Своей жесткой требовательностью Сталин добивался невозможного. В стратегической обстановке он умел найти главное звено и, ухватившись за него, наметить пути для оказания противодействия врагу, успешного проведения той или иной операции. Весь советский народ – от простого солдата и крестьянина до министра – оказался скованным железными обручами военной необходимости. Людей могли наказать, чаще всего расстрелять, за любую провинность. Сталин в сложных ситуациях со своими свирепыми шуточками был действительно незаменим, когда вновь сосредоточил всю власть в своих руках. Сталин был крут с высокими начальниками. В начале войны он так напутствовал наркома нефтяной промышленности Николая Константиновича Байбакова: «Товарищ Байбаков, Гитлер рвется на Кавказ. Он объявил, что если не захватит нефть Кавказа, то проиграет войну. Нужно сделать все, чтобы ни одна капля нефти не досталась немцам. Имейте в виду, если это случится, то будет очень плохо для нас. Поэтому я вас предупреждаю: если вы оставите хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем. Но если вы уничтожите промыслы, а немец не придет, и мы останемся без горючего, мы вас тоже расстреляем». Будет справедливым отдать должное тем качествам Сталина, которые обеспечили нашу победу в Великой Отечественной войне. Ведь во главе государства в те годы мог оказаться человек другого калибра и другой прочности. Он мог бы пролить столько же крови, что и Сталин, но при этом проиграть войну. Понятно, что это означало бы для всех нас. В самый отчаянный момент, когда немцы стояли под Москвой, Сталин нашел мужество ловко блефовать перед Гопкинсом, Гарриманом и Бивербруком, излучая олимпийское спокойствие, непринужденность и уверенность в победе. Посланцы Рузвельта и Черчилля, ранее считавшие, что советское сопротивление иссякнет через 4–5 недель, после беседы убеждали своих шефов оказать Сталину военную и техническую помощь.