Россия и Запад на качелях истории. От Павла I до Александра II - [27]

Однако еще большую ярость у Наполеона вызвала другая мера, предложенная Сперанским: разрешить швартоваться в русских портах судам с английскими товарами, пришедшими под нейтральным, например американским, флагом. Эта мера, по существу, выводила Россию из числа стран, бойкотировавших Лондон, и срывала все усилия Франции, направленные на ужесточение континентальной блокады. Для Бонапарта это означало провал стратегического масштаба.

Если бы Наполеон мог предвидеть, во что Франции обойдется деятельность Сперанского, то в свое время в Эрфурте уже не в шутку, а всерьез попытался бы обменять этого скромного российского чиновника не на одно королевство, а на два-три, как минимум.

Все эти меры отвечали, естественно, исключительно национальным интересам, однако в ссылку Сперанский попал (очередной парадокс истории) как «французский агент». В преддверии столкновения с Францией в России все больше набирал силу примитивный национализм, требовавший, как это обычно бывает в таких ситуациях, начать борьбу с любыми иноземными заимствованиями.

Талантливый историк Карамзин и влиятельный вельможа граф Ростопчин, министр полиции Балашов и императрица Мария Федоровна, придворные и чиновники, иезуиты и православные иерархи, объясняя Александру I всю порочность идей Сперанского о реформировании России, настаивали на том, что царь не имеет права поступиться даже пядью дарованных ему предками и самим Господом Богом привилегий самодержца. Карамзин замечал:

У нас не Англия; мы столько веков видели судью в монархе и добрую волю его признавали вышним уставом… В России государь есть живой закон: добрых милует, злых казнит и любовь первых приобретается страхом последних… В монархе российском соединяются все власти, наше правление есть отеческое, патриархальное.

Самодержавие, с точки зрения противников реформ, являлось главным национальным достоянием России, следовательно, посягать на него мог только предатель. По их мнению, все предложения Сперанского были проникнуты заграничным «конституционным духом».

Неоднократно пытались демонизировать Сперанского и позже. Иногда исходя из политической конъюнктуры, иногда в угоду эстетическим или философским соображениям, иногда просто потому, что реформатор слыл масоном. Писатель Василий Розанов, известный своим своеобразным взглядом на мир – он являлся одним из первых русских экзистенциалистов, – делясь своими впечатлениями от посещения в 1910 году выставки исторических портретов, написал:

Все-таки русская история XVIII века и первой трети XIX века роскошна, упоительна. Упоительна – я не стыжусь этого слова. Потом что-то случилось, лица пошли тусклые… Что такое произошло? Мне кажется, что разгадка этого находится в одном уголке этой дивной выставки; в отделе портретов эпохи Александра I висит впервые выставленный портрет Сперанского… Губы выражают безмерное высокомерие, упорное презрение ко всему окружающему, ко всей этой «старографской и старокняжеской рухляди», которая так ярко представлена на портретах Елизаветинской и Екатерининской эпохи и которую вот-вот он начнет ломать; а глаза его, эти маленькие, свиные, до таинственности закрытые… – это феномен.

Если оставить на совести Розанова, явно не симпатизировавшего реформатору, «свиные» глаза Сперанского, то суть противостояния с Екатерининской эпохой схвачена, конечно, верно. Сперанский действительно другой. Только по своему происхождению из низов он похож на многих фаворитов и дельцов Екатерины II. Все остальное абсолютно иное: образование, менталитет, а главное, сам смысл вхождения во власть. Деньги, титулы и поместья реформатора не очень интересовали. Однако и здесь перебор у Розанова очевиден. Потенциал Сперанского власть использовала, к сожалению, мало. Могильщиком «старографской и старокняжеской рухляди» он не стал.

Учитывая, что основную часть либеральных идей Сперанского император разделял сам, трудно предположить, что основанием для отставки реформатора послужили его политические взгляды. Александр просто устал от чрезмерно умного советника. Сперанский относился к той породе людей, к которым применим термин, придуманный великим Кантом, – ноумен (от греческого noumenon), то есть непознаваемая вещь в себе. С такими людьми обывателям нередко бывает очень интересно, но лишь до поры до времени, затем обычно наступает утомление, что-то вроде передозировки информации.

Вот и Александра I рекомендации помощника стали все чаще и чаще раздражать. Видимо, «этап Сперанского» был императором уже пройден. Сперанский выполнил поручение царя и подготовил проект реформ, но сам «заказчик» в силу ряда причин оказался не готов реализовать проект в полном объеме. В то же время настойчивые напоминания проектанта, что уже пора приниматься за дело, начали заказчика сильно нервировать.

Семнадцатого марта 1812 года государь объявил Сперанскому, что в связи с приближением Наполеона к границам империи у него нет времени и возможности внимательно разобраться со всеми обвинениями и доносами в адрес своего помощника, поэтому он вынужден отправить его в отставку. Русское общество, даже не поняв толком, что теряет с устранением Сперанского, с восторгом приняло известие об его опале. В Перми, куда он был сослан, каждое появление отставника на улице сопровождалось криками озлобленной толпы: «Изменник!»