Россия и русские. Книга 1 - [137]

Члены рода имели право на свою долю движимого и недвижимого имущества. У русских женщин было больше прав собственности, чем у многих жительниц Европы. Они имели право востребовать свое приданое. В случае необходимости они имели право на получение своей доли земли и другой собственности, но после смерти женщины эта собственность опять возвращалась к мужчинам ее рода.

С другой стороны, женщине требовалось разрешение мужа для поступления на работу, получения образования, вступления в любые финансовые отношения. Юрисдикция над семейными отношениями принадлежала церкви. Получить развод было чрезвычайно трудно. Раздел собственности между супругами не признавался законом.

В начале XIX столетия образованные люди в России стали смотреть на брак как на равноправные отношения двух любящих друг друга людей. Дети по достижении ими совершеннолетия должны уравниваться в правах с родителями. Такой взгляд на вещи предполагал, что в случае развода судебная процедура, подтверждающая перераспределение собственности и опеку над детьми, должна быть простой и основываться на принципах равенства, а не патриархальной морали.

Юристы, знакомые с западными правовыми концепциями, все больше склонялись к той точке зрения, что собственность должна принадлежать человеку, осознающему свою ответственность за нее, а не большим семьям. Они также были уверены в том, что светские суды значительно больше подходили для решения семейных споров, чем церковный суд.

В вопросах законодательства, касающихся семьи и собственности, происходила постепенная эволюция. Она была связана не с неповоротливым и неопределенным законодательством, а с решениями судов. Знакомство российских судей с западноевропейской судебной практикой дало свой эффект. Гражданский кассационный суд при Сенате, в который поступало много дел о разводах и перераспределении собственности, все больше и больше склонялся к признанию прав собственности за женщинами и признавал разделение имущества между супругами по крайней мере за тридцать лет до того, как это получило законодательное оформление²⁴. К концу XIX в. российские суды постепенно утвердились во мнении, что юридическими и собственническими правами в большей степени должен быть наделен отдельный человек, а не большая патримониальная семья.

Образование

Законодательство 1864 г. упростило открытие начальных и средних школ при условии, что основатели будут соблюдать нравственные и религиозные принципы. Начальные и средние школы были доступны для детей всех сословий. Они подчинялись уездному школьному совету. Устранение социальной дискриминации в начальном и среднем образовании стало возвращением к давно установленному принципу российской образовательной практики, временно преданному забвению при Николае I. Была восстановлена также «лестница» образовательной иерархии. Только успешное завершение одного уровня позволяло ученику перейти к следующему.

Реформа высшего образования затронула самые насущные проблемы царской системы. С одной стороны, правящий режим нуждался в знающих и квалифицированных кадрах, соответствующих самым высоким стандартам, и для этой цели предоставлял свободу к приобретению и распространению знаний, как это было заведено в лучших университетах Европы. С другой стороны, выполнение этого требования означало развитие у студентов независимого и критического мышления, что абсолютно не соответствовало ценностям, чтимым в патримониальном иерархическом обществе.

Одним из результатов этой двойственности стало формирование интеллигенции, начало которого восходит к 30-м годам XIX в. Это были люди по меньшей мере со средним образованием западного образца. Они были обучены для службы империалистической системе и ею же отвергнуты. Интеллигенцию беспокоила культурная и экономическая дистанция между элитой общества и народом. Она искала способы ее преодоления. Представителей интеллигенции можно назвать наиболее радикальным и решительным крылом общественности, готовым к конкретным действиям для поддержания своих принципов.

Несмотря на сомнения правительства, высшее образование было полностью реформировано в 1860-е годы. Высшие учебные заведения впервые открыли двери для бывших крепостных крестьян. Ограничения на поступление в высшие учебные заведения сыновей священников были существенно ослаблены.

Университеты вернули себе право на самоуправление, теперь они сами могли присваивать ученые звания своим преподавателям, устанавливать собственные исследовательские и образовательные программы, принимать, оценивать и поддерживать дисциплину среди студентов.

Студентам, однако, запрещалось создавать свои собственные организации. Женщинам разрешалось посещать лекции, но оценок и дипломов об окончании учебных заведений они не получали²⁵.

С 1865 по 1899 г. количество университетских студентов выросло вчетверо (с 4 до 16 тысяч). Социальный состав студентов стал более разнообразным. В университеты стало поступать больше крестьян, мещан и, до 1879 г., сыновей священников. Сыновьям священников было разрешено поступать в университеты в начале 60-х гг. XIX столетия, чтобы таким образом повысить культурный уровень священнослужителей. Вскоре, однако, обнаружилось, что многие из них используют свои университетские дипломы для того, чтобы избежать церковной службы. В 1879 г. ограничения на поступление сыновей священников в университеты были возобновлены