Россия и русские. Книга 1 - [128]

.

Для поколения, все еще не оправившегося от провала восстания декабристов и пытавшегося понять, чем же Россия отличается от других европейских стран, голословное заявление Чаадаева стало своеобразным вызовом. Чаадаев затронул обнаженный нерв. Очень впечатляюще, хотя и несколько односторонне, он сумел передать поверхностный характер русской имперской культуры, которая начала развиваться только со времен Петра I. Этой культуре все еще не хватало органичности и этнических основ.

Позицию Чаадаева было трудно принять, но игнорировать ее было невозможно. В более поздних произведениях он отступил от своих строгих обвинений, изложенных в «Письме первом». Теперь он утверждал, что неразвитость русской имперской культуры связана с недостатком исторического опыта. Россия молода и имеет большой культурный потенциал⁶⁸. Так или иначе, но Чаадаев поставил самый важный для российских интеллектуалов в течение многих последующих десятилетий вопрос.

Те, кто называл себя славянофилами, считали, что Чаадаев ошибался. Россия имеет собственную неповторимую культуру и вносит свой неоценимый вклад в развитие общечеловеческого прогресса. С точки зрения славянофилов, Чаадаев был ослеплен внешними соблазнами западной цивилизации.

В контексте подобных рассуждений слово «Запад» означало отдельный гомогенный комплекс понятий, противоположный суждениям славянофилов о том, что такое Россия. И славянофилы, и западники основывались на одном из этих фундаментальных понятий.

Центром славянофилов была Москва, старая столица России, находившаяся вдали от суеты, европейской архитектуры и космополитической энергетики Санкт-Петербурга. Ведущие славянофилы происходили из семей крупных помещиков. Славянофильские идеи развивались в обстановке аристократических салонов, а не студенческих кружков.

Иван Киреевский, изучавший труды отцов Греческой церкви, не был согласен с Чаадаевым. Он утверждал, что Россия имеет богатое культурное наследие, полученное от Византии и распространяемое Православной церковью.

Россия, считал Киреевский, сохранила целостность христианской веры. Запад утратил истинное христианство из-за стремления пап к светской власти, уравновешенного, но одинаково бесплодного индивидуализма и рационализма протестантов.

Соборность, смирение, способность принимать решения сообща в пользу коллектива, а не отдельного человека — все это, по мнению Киреевского, придавало особую ценность русским гражданским институтам, особенно крестьянской общине.

Алексей Хомяков, главный теоретик соборности, определял ее как «единство в цельности народной». Хомяков считал, что только через соборность отдельный человек способен обрести свою силу, свое призвание, думая и действуя вместе с другими. Только так индивидуум может реализоваться как личность: «Только в живом общении с народом выходит человек из мертвенного эгоистического существования и получает значение живого органа в великом организме»⁶⁹.

На Западе, считал Хомяков, наоборот, люди духовно обеднены, опутаны сетями бесчувственной, неуправляемой экономики, порабощены индивидуализмом, рационализмом и атеизмом. Обновление европейской цивилизации должно прийти из России, где люди хотя и невежественны и бедны, но тем не менее освещены светом истинного христианства. Их врожденная соборность ярче всего проявляется в крестьянской общине. Константин Аксаков называл ее «нравственным хором, в котором не потерян ни один голос, он слышится в гармонии других голосов»⁷⁰.

Хотя славянофилы и были консерваторами, они не принимали русское самодержавие в его современной форме. Они считали, что Петр I, руководствуясь западными принципами, подорвал наследственную связь между монархом и народом, поместив между ними бюрократию немецкого образца.

По словам Аксакова, «совершился разрыв царя с народом… разрушился… древний союз земли и государства… вместо прежнего союза образовалось иго государства над землею… Русский монарх получил значение деспота, а свободноподданный народ — значение раба-невольника в своей земле!»⁷¹. Деспотизм создал почву для крепостничества и цензуры и подчинил Церковь бюрократии, подменив ею Поместный собор.

Славянофилы считали, что царь должен восстановить Земский собор в качестве постоянного государственного института, представляющего все сословия российского общества. Они отвергали западный парламентаризм и не были согласны с тем, что царь должен быть связан конституционными обязательствами. Славянофилы верили в то, что царь нуждается в постоянном контакте со своими верноподданными, который ему и должен был обеспечить Земский собор.

Они также хотели восстановить церковную соборность. Для этого необходимо было возобновить Поместный собор в качестве верховного управляющего органа Православной церкви. На более низких уровнях славянофилы предполагали возобновить приходские соборы в качестве автономных церковных органов, выбирающих пастыря, ведущих собственную бухгалтерию и отвечающих за материальное благополучие членов собора⁷².

Славянофилы открыли новые направления в поисках русской национальной идентификации. Однако их исторические взгляды были недостаточно последовательны. Например, многие недостатки российского государственного устройства, на которые они указывали, в том числе и крепостничество, существовали задолго до Петра I.