Россия и русские. Книга 1 - [123]

К концу правления Николая I сформировался большой штат высших чиновников, которые хорошо разбирались в законах, были достаточно квалифицированны, чтобы выносить и осуществлять решения суда. Была заложена основа «регулярного» государства. Ее создание проложило дорогу реформам Александра II. Несмотря на возвращение к персонализированной власти, Николай I был по-своему конструктивным государственным деятелем⁵⁰.

Реформы, проводимые министром государственных имуществ графом П.Д. Киселевым, были направлены не столько на достижение лучшего положения, сколько на исправление недостатков российского общества.

Киселев стремился дать государственным крестьянам то, что мог бы дать им так и не осуществившийся указ Екатерины II: закрепление за ними законных прав и обязанностей, включая самоуправление и поощрение предпринимательской деятельности.

Реформа должна была наделить каждого хозяина участком земли, способным обеспечить его семье прожиточный минимум и выплату государственных налогов. Для выполнения этой программы в некоторых случаях Киселев даже был готов забрать небольшое количество земель у дворянства. Власти способствовали улучшению санитарного состояния и медицинского обслуживания населения.

Мотивы проведения киселевских реформ были те же, что лежали в основе военных поселений (о чем будет сказано ниже). Если бы реформы удались, их распространили бы на крепостных крестьян, и это стало бы первым шагом на пути к их освобождению. Однако проведению реформ мешали коррумпированность и эгоизм администрации наряду с подозрительностью и возникающими время от времени вспышками сопротивления со стороны крестьян.

В 1840–1843 гг. вышел декрет, предписывавший выращивание картофеля для создания общественного продовольственного резерва на случай голода. Министерство государственных имуществ разослало циркуляры, обязывавшие государственных крестьян выращивать картофель. Были выпущены руководства по выращиванию, хранению и приготовлению картофеля. Священников обязали убеждать население в достоинствах новой сельскохозяйственной культуры.

Многие крестьяне тем не менее не хотели рисковать, выращивая неизвестный продукт. Некоторые из них сопротивлялись силой, чтобы не сажать картофель на своих землях. Заметную роль в этом сопротивлении играли староверы, называвшие картофель дьявольским яблоком. Повсеместно начались крестьянские картофельные бунты, вынудившие правительство отложить свой план⁵¹.

Николай понимал, что безграничное господство дворян над крепостными, которые составляли почти половину населения страны, ослабляло государственную власть и подрывало правовые нормы. Однако он не сделал практически ничего для того, чтобы улучшить положение крестьян. Не имея достаточно четкого представления о том, какая общественная структура может заменить крепостничество, Николай не решался его трогать. Он понимал, что любая попытка что-либо изменить может пробудить надежды, которым не суждено будет сбыться, и породить волнения. В 1842 г. он заявил Государственному Совету: «…крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло, для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к оному теперь было бы злом, конечно, еще более гибельным»⁵².

Николай был первым после Ивана Грозного русским царем, поддержавшим четкую и позитивную формулировку государственной идеологии, которая выделяла Россию из западноевропейских стран и определяла символы, обращенные к населению.

Но попытка Николая оказалась менее убедительной, чем попытка Ивана Грозного. Николай находился в противоречивой ситуации. С одной стороны, он бы лидером многонациональной империи, взывавшей к историческому наследию Древней Руси; с другой — стремился внедрять чуждую западноевропейскую культуру.

В 1833 г. министр образования граф С.С. Уваров разослал государственным служащим циркуляры, в которых предписывалось «проводить воспитание людей в духе самодержавия, православия и народности»⁵³. Первые два лозунга утверждали самобытность России, третий же был данью Европе. Николаевская «народность» была бледным отражением французского послереволюционного национализма.

Идеологическая триада «самодержавие, православие, народность» не была беспроблемной. Один из столпов — Православная церковь была слишком слаба, слишком зависела от государства, для того чтобы играть самостоятельную роль. В любом случае непонятно, каким образом на лозунг «православие» должна была реагировать почти половина населения страны, исповедовавшая другие религии.

Второй из столпов — «народность» — был еще более проблематичен. Неужели под этим подразумевалось, что русский народ, как и Православная церковь, играл какую-то роль в легитимации монархии? Конечно, нет! И если русский народ был опорой империи, то почему тогда так много немцев среди высших государственных чиновников Российской империи?

Только третий столп — «самодержавие» — не вызывал никаких сомнений. Он был приемлем для большинства николаевских подданных, невзирая на вероисповедание или этническую принадлежность. В их глазах царь был верховным правителем, помазанником Божиим, милостивым к преданным подданным и суровым к злоумышленникам.