Россия и мессианизм. К «русской идее» Н. А. Бердяева - [85]
Русские должны освободиться от лакейского страха, что Европа назовет их «варварами-азиатами» и более азиатами, нежели европейцами. Стыд перед наименованием «азиаты» преследует русский народ уже два столетия, — отмечал Достоевский, — особенно усилился этот стыд в девятнадцатом веке и даже дошел до размеров паники. Эта ложная оценка самих себя как только европейцев, но не азиатов, дорого обошлась русским в эти два столетия, они заплатили за нее потерей своей духовной свободы и своей бесполезной европейской политикой и, наконец, деньгами, которых они Бог знает сколько тратят, чтобы показать Европе, что они европейцы, а не азиаты, — рассуждал Достоевский>{1041}.
Достоевский критиковал и высокомерное отношение петербургской дипломатии к азиатским проблемам, и то пренебрежение азиатскими аспектами российской внешней политики, которое было характерно для петербургского общественного мнения>{1042}. Он ожидал, что русская экспансия на восток приведет к возрождению чувства собственного достоинства России>{1043}.
«Мы в Европе лишь стрюцкие, — жаловался Достоевский. — Gratte, дескать, le russe et vous verrez le tartare (поскребите русского, и вы увидите татарина…) Они именно удивлялись тому, как это мы, будучи такими татарами… никак не можем стать русскими…»>{1044}. Но если на Западе русские — «татары», то на Востоке они — «европейцы». По мнению Достоевского, русские — не только европейцы, но и азиаты. И в будущих судьбах России Азия станет, быть может, «главной надеждой».
Эту мысль Достоевский называл «аксиомой» — прекрасно сознавая, впрочем, полную ее несовместимость с «петербургской точкой зрения». Совсем другое писал он, однако, по поводу победы Скобелева над туркменами при Гек Тепе (1881): «Пронесется гул по всей Азии, до самых отдаленных пределов ее. Пусть в этих миллионах народов, до самой Индии, даже и в Индии, пожалуй, растет убеждение в непобедимости Белого Царя и в несокрушимости меча его… Имя Белого Царя должно стоять превыше ханов и эмиров, превыше Индийской императрицы, превыше даже самого халифова имени»>{1045}.
Несмотря на универсалистскую трактовку русского самодержавия и его миссии на Востоке (а под Востоком Достоевский подразумевал в первую очередь мусульманский Восток), он нередко высказывал резкие (и не всегда логически обоснованные) обвинения в адрес ислама и оправдывал репрессивную политику правительства по отношению к мусульманскому населению России. Азия была для него лишь объектом русских интересов; примечательно, что, подчеркивая азиатские черты России, Достоевский, тем не менее, рассматривал продвижение русских войск на восток как эпизод в борьбе с Англией, но отнюдь не как воплощение мессианской «русской идеи». Правда, однажды (в 1915 году) было высказано мнение, что в основе «азиатских устремлений» Достоевского лежало тяготение к Азии как «колыбели мессианизма и Богочеловечества» и предчувствие Царства Божия, которое должно прийти с Востока>{1046}. Однако, при всем универсализме «русской идеи» в трактовке Достоевского, его границы (как, впрочем, и у других русских мыслителей) строго определялись христианской догматикой и, следовательно, едва ли в нем оставалось место для духовной жизни Востока.
Значительно более сильный акцент на азиатском наследии, которым обладает Россия, можно обнаружить у Константина Леонтьева. Этот мыслитель («философ реакции», согласно определению радикальной интеллигенции) писал, что у России особенная политическая судьба, что в отношении Востока «интересы ее носят… нравственный характер поддержки слабейшего, угнетенного. И все эти слабейшие, и все эти угнетенные, до поры до времени… стоят за нее»>{1047}.
Леонтьев самым решительным образом отвергал всенивелирующую цивилизацию Запада, основываясь на своего рода «византийско-эстетическом» ультраконсерватизме, обнаруживая при этом — как бы с противоположной стороны — немало совпадений с воззрениями революционера Герцена. Что же касается азиатских обществ, со всеми характерными для них формами жизнеустройства, то их «теократическая целостность» неизменно привлекала Леонтьева. (Таким образом предпосылки одобрения им этих общественных институтов были схожи с теми, которые высказывал Хомяков и частично схожи с Чаадаевскими.) К южному и западному славянству, поднятому на щит панславистами, он относился с отвращением, находя его «буржуазным». Культуры Индии, Китая и даже Турции он оценивал намного выше, чем «буржуазную» культуру Северной Америки и Европы (точнее, Бельгии и балканских славян): «Если бы в… Тибете или Бенгалии существовали бы… монголы или индусы с твердой и умной иерархией…, то мы эту монгольскую или индустанскую иерархию должны предпочесть даже целому миллиону славян с их либеральной интеллигенцией à lа Гамбетта…»>{1048}.
Одни лишь азиатские элементы русской культуры способны, так утверждал Леонтьев, предотвратить капитуляцию западного и южного славянства перед Западом. В то же время, утверждал он, миссия России не может и не должна быть односторонне славянской — хотя бы в силу обладания обширными азиатскими территориями. Леонтьев верил, что на российской почве взрастет культура, которая не будет ни западной, ни восточной. Благодаря туранским элементам русской культуры станет возможным возникновение чего-то нового, качественно отличного от европейского Запада
В данной книге излагается совершенно новый взгляд на происхождение немецкого фашизма. М. Саркисянц доказывает, что многие истоки идей Гитлера кроются в имперской политике и идеологии Англии. Автор последовательно показывает, как колониальная политика Англии, ее имперские амбиции, отношение к расовому вопросу, принципы воспитания и образования повлияли на формирование идей Гитлера. Подробно рассказано об идеализации гитлеровского Рейха в консервативном истеблишменте Великобритании, об участии англичан во Второй мировой войне на стороне Германии.
«История феодальных государств домогольской Индии и, в частности, Делийского султаната не исследовалась специально в советской востоковедной науке. Настоящая работа не претендует на исследование всех аспектов истории Делийского султаната XIII–XIV вв. В ней лишь делается попытка систематизации и анализа данных доступных… источников, проливающих свет на некоторые общие вопросы экономической, социальной и политической истории султаната, в частности на развитие форм собственности, положения крестьянства…» — из предисловия к книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На основе многочисленных первоисточников исследованы общественно-политические, социально-экономические и культурные отношения горного края Армении — Сюника в эпоху развитого феодализма. Показана освободительная борьба закавказских народов в период нашествий турок-сельджуков, монголов и других восточных завоевателей. Введены в научный оборот новые письменные источники, в частности, лапидарные надписи, обнаруженные автором при раскопках усыпальницы сюникских правителей — монастыря Ваанаванк. Предназначена для историков-медиевистов, а также для широкого круга читателей.
В книге рассказывается об истории открытия и исследованиях одной из самых древних и загадочных культур доколумбовой Мезоамерики — ольмекской культуры. Дается характеристика наиболее крупных ольмекских центров (Сан-Лоренсо, Ла-Венты, Трес-Сапотес), рассматриваются проблемы интерпретации ольмекского искусства и религиозной системы. Автор — Табарев Андрей Владимирович — доктор исторических наук, главный научный сотрудник Института археологии и этнографии Сибирского отделения РАН. Основная сфера интересов — культуры каменного века тихоокеанского бассейна и доколумбовой Америки;.
Грацианский Николай Павлович. О разделах земель у бургундов и у вестготов // Средние века. Выпуск 1. М.; Л., 1942. стр. 7—19.
Книга для чтения стройно, в меру детально, увлекательно освещает историю возникновения, развития, расцвета и падения Ромейского царства — Византийской империи, историю византийской Церкви, культуры и искусства, экономику, повседневную жизнь и менталитет византийцев. Разделы первых двух частей книги сопровождаются заданиями для самостоятельной работы, самообучения и подборкой письменных источников, позволяющих читателям изучать факты и развивать навыки самостоятельного критического осмысления прочитанного.