Россия 2270 - [39]

Каждый метр давался все сложнее и сложнее. Медленно начинался рассвет, и я заворожённо смотрел на свою тень, что растянулась по дороге, и просто перебирал ногами. Это длилось до тех пор, пока я не упёрся в «Т» образный перекрёсток. Теперь встал вопрос куда идти. Я повернул направо и пошёл дальше. Теряя силы и надежду, я шёл в этом направлении уже час, а может и два или это были и пятнадцать минут. Я терял ощущение реальности. На меня нахлынула ярость от осознания беспомощности и трудности ситуации, и я побежал из последних сил. Я бежал так, словно за мной гналась стая собак. Оставшись совсем без сил, я не останавливался и бежал дальше, до тех пор, пока не выбежал к очередной развилке дорог. Выйдя на центр, я закричал во всё горло, и упал на колени. У меня не было сил даже рыдать. Я упал на спину. Спокойно смотрел в небо, осознавая, что вот так и закончится моя жизнь. Потом истерически рассмеялся, ведь всю жизнь думал, что умру в бою или от старости. Но не так. От инфекции, подхваченной от мелкого звонаря, лёжа по среди дороги, страдая от жажды и голода. В этот момент меня посетила мысль о суициде. Ведь куда проще нажать на спусковой крючок и вынести свои мозги из черепной коробки, оставив все страдания, болезни, переживания и чувства на куске раскалённого от солнца асфальта. Я потянулся к рукояти старого и бесполезного WB-91. Обхватив её, я поднёс ствол к виску, и погружаясь в последние мысли, плавно давил на спусковой крючок, до тех пор, пока не услышал удар бойка в холостую. Осечка. Хорошо, выбросил патрон из патронника и загнал туда новый. Ещё одна осечка. Я залился хохотом от мысли о том, какой же я неудачник, что даже застрелиться не могу. Я бросил ППшку в сторону и уже просто лежал, глядя на солнце. В таком положении я и потерял сознание.

Мы стояли на крыше дома. Целого дома. Внизу ходили люди и ездили машины. Линии электропередач тянулись от дома к дому, образуя словно целую паутину. Мы стояли на тридцатом этаже, а может и выше. Существо, что было вдвое выше меня, смотрело в глаза, словно пыталось что-то донести. При свете солнца я смог разглядеть его лучше. Оно было чёрным, словно состояло из тьмы. При этом на чуть светлом лице две прорези, что должны были быть глазами, уходили словно вглубь их тела и создавалось ощущение, что глубина глаз значительно больше, чем они сами. Глядя в них, ты словно смотрел в бесконечную тьму, которой нет конца. Его руки свисали от плеч почти до колен. Оно нагнулось ко мне, чтобы заглянуть словно в саму душу, а потом указало рукой на горизонт, вытянув такой же длинный указательный палец, на конце которого был острый коготь. В этот момент в его чёрных глазах мелькнула красная вспышка, вместе с которой на горизонте в небо устремился синий столб света, от которого до боли резало в глазах.

Я очнулся, пристёгнутый к кровати в какой-то комнате, похожей на палату в больнице. Раны были зашиты, но до сих пор болели. Жутко хотелось пить и есть, а вокруг никого не было. Голова раскалывалась, и я не мог так дальше лежать, прикованный к кровати.

— Есть тут кто-нибудь? — попытался позвать я на помощь.

В коридоре за дверью послышались шаги. В кабинет зашёл мужчина в белом халате, с планшеткой в руках и карандашом в кармане. Он был высокий и с острыми чертами лица. Взглянув на меня из-под очков, он начал спрашивать.

— Что вы помните о себе? — спросил он, готовясь делать пометки в планшете.

— Последнее, что я помню — это как лежал на перекрёстке в ожидании смерти.

— Куда вы направлялись? — продолжил он, после того как записал мой ответ.

— Куда-нибудь за помощью. Я получил ранение от звонаря, а медикаментов у меня не было, вот и стал искать людей, но в течении двух суток так никого и не нашёл, — закончил я, стараясь не делать паузы из-за боли в плечах.

— Ещё некоторое время раны будут вас беспокоить, однако самое страшное позади. Мы нашли вас на перекрёстке без сознания. По нашим оценкам, вы там пролежали всю ночь. Сейчас вы находитесь на базе Света Науки и проходите безвозмездное лечение. Буквально через пять минут к вам зайдёт сопровождающий. Покинуть нас вы сможете только спустя двое суток, когда ваше состояние можно будет считать стабильным, — говорил он, параллельно записывая всё в планшет.

— Можно воды хоть?

— В столовой, а пока ждите сопровождающего.

Такому исходу я был рад. Я расслабился, глядя в окно, которое было занавешено плотными шторами. Напрягало только то, что я снова скован, но это временно. Через пару минут ко мне зашёл мужчина, с пистолетом на поясе, и отстегнув захваты на руках и ногах, освободил меня. Только сейчас я обратил внимание, что на мне надет серый костюм для пациентов. На полу стояли кеды моего размера.

— Где воды можно попить? — спросил я у охранника, надевая кеды.

— Я тебе всё покажу, только давай без резких движений, паники и истерики. Я хочу провести день спокойно, — ответил он.

— Хорошо, я тоже, — сказал я, осматривая охранника. Ему было лет тридцать, одет в чёрную форму, которая состояла из рубашки, брюк и берец. На поясе у него была дубинка и пистолет. Внешность у него было не запоминающаяся, да я и не хотел особо заострять на этом внимание.