Россини - [102]

   — Как великодушно — она же моя! — заметила Изабелла.

...сто пятьдесят скудо в месяц (жалкие крохи) и скромную квартиру в городе на зимнее время. В разговоре с другом Россини признался:

   — Я поступил благородно, во всяком случае, все настроены против неё из-за бесконечных безумств.

Ах, Джоаккино, величайший и знаменитейший маэстро, ты уже забыл годы, проведённые в Неаполе, путешествие в Вену, несколько месяцев в Лондоне, пребывание в Париже? Забыл, какой великой певицей была Изабелла? Как помогала в твоих неаполитанских триумфах? Какая это добрая, славная, великодушная подруга? Как же дорого обходится людям, даже самым великим, «мысль об этом металле»! И сколько трещинок в человеческом сердце даже у того, кто одарён искрой гения!

Что ж, теперь ты будешь жить с мадемуазель Олимпией, великий маэстро. Выходит, тому, кто знал стольких женщин, суждено остановиться не на самой лучшей?

Если так, по крайней мере, все остальные будут отомщены.

* * *

Синьора Изабелла оказалась умнее всех в этом треугольнике. Россини никак не мог предположить, что в соревновании умов окажется побеждённым своей отвергнутой женой. Это означает, что мужчины, даже если это великие люди, когда речь идёт о женщинах, как правило, ничего не понимают.

С поспешностью, в которой ощущалось повиновение (не будем говорить о любви, которая тут ни при чём, и все трое это прекрасно понимают), маэстро, как только решено было расстаться, вызвал в Болонью мадемуазель Олимпию Пелиссье. Он лишён предрассудков, но не настолько, чтобы бросать вызов всему городу, где хочет спокойно жить, у него не хватает смелости принять подругу в своём доме на Страда Маджоре, тогда как рядом, на виа Дзамбони, живёт законная жена. Чтобы избежать скандала, он снимает для Пелиссье квартиру на виа деи Либри.

Изабелла захотела познакомиться с ней и пригласила её к себе в гости вместе с Россини. Вот тогда и был разыгран этот феноменальный спектакль: маэстро привёл свою подругу к жене, не понимая всей комичности этого терцета, в котором самой жалкой фигурой был оп сам. Любезнейшим образом встретила Изабелла свою заместительницу, сыграв сцену, как великая актриса, каковой я была на самом деле, и унизила мужа, дав ему понять, что о нём никто не сожалеет и никому он не нужен. Мадемуазель Олимпия с деланной важностью исполняла роль гусыни.

Женщины какое-то время продолжали внешне доброжелательное знакомство. Но потом Изабелле надоела эта комедия, она оставила барышню-сиделку, коллекционирующую мужчин, на попечение уступчивому Россини и перестала интересоваться ими обоими.

Отчасти из желания путешествовать, отчасти ради того, чтобы как-то разрядить ситуацию, поскольку маэстро, видимо, начал понимать, как она смешна и унизительна для него, он привёз дорогую Олимпию в Милан, и они пробыли там пять месяцев.

Друзья и почитатели были рады вновь увидеть маэстро и с любопытством смотрели на его новую подругу. Вдали от Болоньи он наконец решился представить её официально и поселился вместе с нею в просторной квартире в палаццо Канту у моста Сан-Дамиано. Праздники, приёмы, банкеты, концерты, спектакли — блестящая жизнь. Олимпия любила развлечения, особенно бесплатные, потому что, как оказалось, бережливость её граничила с предельной скупостью. Может быть, Россини потому и приблизил её к себе, что после транжиры, но зато настоящей дамы Изабеллы, нашёл наконец женщину, которая так же, как и он, не любила шутить с деньгами.

В Милане маэстро положил начало новой для города традиции, которая всем очень понравилась и быстро привилась, — он стал устраивать музыкальные вечера. В его доме собирались самые выдающиеся певцы, композиторы, любители музыки, писатели, поэты. Он составил стройный хор из сорока человек. Естественно, тем, кто участвовал в концертах, Россини ничего не платил, наоборот, певцы сами оспаривали друг у друга честь принимать в них участие. И то обстоятельство, что не надо было тратиться, бесконечно радовало бережливую барышню Олимпию, которая единовластно свела необходимое угощение до подслащённой водички и нескольких чашечек кофе.

Но публика приходила на эти вечера ради удовольствия послушать прекрасную музыку в замечательном исполнении, под несравненным управлением Россини. Жаль, думала Олимпия, что нельзя заставить гостей платить за входные билеты.

В концертах принимали участие прославленные исполнители — Джудитта Паста, волшебник Лист, композиторы Меркаданте, Кочча, братья Риччи[87], Маццукато, певицы Врамбилла, Таккони, Джаннони, тенор Нурри, множество великолепных певцов-любителей, среди которых известнейший князь Помпео Бельджойозо и его двоюродный брат Антонио, одарённые настоящими певческими голосами, а также обе синьорины Бранка, ученицы маэстро Россини, графы Кастельбарко и Сомалья, маркизы Медичи ди Мариньяно, Де Филиппо, Ровелли...

В разгар этих празднеств маэстро получил весьма взволновавшее его известие о пожаре Итальянского театра в Париже. Это случилось в январе. Пожар возник спустя два часа после того, как публика покинула зал. Была только одна жертва, но какая! Большой друг Россини, директор театра Карло Северини, у которого маэстро столько времени жил в служебном помещении под крышей театра, где тот и погиб в огне. Россини с ужасом думал о том, что и он мог оказаться там же.