Rossija (reload game) - [218]
Пищу, включая и корм для попугая (копченым мясом со ржаными сухарями тропическую птаху не очень-то насытишь) обменивали на отрезанные упыриные головы — баш на баш. Головы те Иван Иванычевы мышки-норушки доставляли затем на поверхность и там сдавали уполномоченным Генерал-коменданта Вологдина, установившего за них приличную награду и неукоснительно ее выплачивавшего. Каину эта схема очень нравилась.
Генерал-комендант Москвы Вологдин хмуро оглядел из окна кабинета расцвеченную дымами панораму вверенного ему города и вернулся к разложенной на столе штабной карте оного (немецкой, понятное дело) с нанесенной на нее от руки схемой «подземных коммуникаций». И по части очагов пожара, и с упыриным нашествием — «Ситуация тяжелая, но динамика положительная»; насчет последнего — очень помогла подсказка из штаба Грозного насчет «амальгамы»: арбалетные стрелы с наконечниками из осколков зеркал оказались против этой нежити поистине чудо-оружием, Wunderwaffe. Главное — время теперь отчетливо работает на него: «Вооруженные силы Севера России», ведомые Законным Государем, стремительно приближаются к Первопрестольной столице, под малиновый звон в освобождаемых градах и весях. Приближаются столь стремительно, что генералу самое время озаботиться уже личными гарантиями на будущее…
Некоторое время назад в руки Вологдина попал ценный приз: беглый доктор Фауст, пытавшийся укрыться в здании Польской миссии, что ведет тут с прошлого лета переговоры «о мире и границе» (на самом деле — об антиновгородском союзе). Оказавшись в подвале Особой контрразведки, памятном ему по собственным экспериментам с «измененными состояниями сознания», доктор философии не стал кочевряжиться, и сразу развинтился на всю резьбу. Среди выбалтываемых им взахлеб секретов оказался и рассказ об удивительных качествах зеленого попугая.
Общеизвестная внутри Конторы шуточка — «Запросите Ларри Флинта» — зазвучала теперь совсем по новому: а ну как хитроумный англичанин выложил главную свою тайну на самое видное место, и эта маскировка, как и обычно в таких случаях, сработала? Повинуясь внезапному наитию, Вологдин отправил невинный с виду запрос — через спецголубятню, когда-то Годуновскую, а теперь свою личную — непосредственно Джуниору: «Что станем делать с Сильверовым попугаем, коллега?» Поклевка вышла такая, что закинутую им удочку едва не вырвало из рук: «ЭТО МОЯ ДОБЫЧА!» — и личная печатка Иоанна.
Что ж, похоже обладание сей Жар-Птицей, с последующим принесением оной в дар Царю-батюшке, станет весомой гарантией его, Генерал-коменданта, будущего при Новом режиме… Остается пустячок: завладеть премудрым попугаем в московских подземельях, куда унырнул тогда из трактира на Пятницкой Бонд со своими людьми. Если тех, конечно, не сожрали уже там упыри одичалые, или не обратили упыри служилые; если до тех не добрались раньше него весьма ушлые и имеющие фору по времени конкуренты; если ему не станет совать палки в колеса собственная Служба, которой знать обо всех этих играх совершенно ни к чему; и еще много-много «если»…
Начав это свое частное расследование, он, повинуясь опять-таки странному наитию, вызвал шефа загранразведки Тургенева:
— Иван Андреич, вступая в должность и принимая дела Сильвера, я обратил внимание на странное задание, что он дал вашей Службе, причем под грифом «Сов. секретно, особой важности»: установить откуда и какими путями попадают к оригиналу Мармотному экзотические зверушки, чью кровь он пьет. Никаких отчетов по этому заданию я в его делах не обнаружил; вам удалось тогда что-нибудь накопать?
— Странно, Всеволод Владимирович!.. Отчет был тогда сдан по всей форме, хотя разузнать мы сумели не так уж много…
— И что же вам удалось? В двух словах.
— Поставки шли из Кракова, через здешнюю Польскую миссию. Дальше никаких концов не обнаружилось, хотя мы искали.
— Мармотный платил полякам за тех зверушек?
— Нет, никогда.
— То есть это — вербовка? Хобби-то не из дешевых…
— В общем-то да, вербовка. Но дипломат, имевший с ним дело, пан Кшеминьский, никак не связан с Королевской Дефензивой, это совершенно точно!
— Никак не связан с польской государственной разведслужбой… — медленно повторил Вологдин. — Это очень важно, Иван Андреевич. Всё, что уцелело по этому делу в вашем архиве — немедля ко мне!
Через полчаса ему доставили из Первой службы папку с разнообразными бумажками, «имеющими отношение к делу», но не содержащими, на первый взгляд, ровно ничего интересного. Но ведь Странник-то знал, что искать и, похоже, нашел — раз уничтожил оригинал отчета… Ну, а если — вот так?..
Еще через полчаса к нему кабинет вознесли из подвальной камеры доктора Фауста. Тот был, естественно, сама услужливость.
— Вы понадобились мне сейчас, доктор, как эксперт по части естествознания. Вот, поглядите, — он протянул тому листок со столбцами латинских названий и пометками, другими чернилами, о датах и числе экземпляров. — Это список неких животных. Может ли наука, в вашем лице, ткнуть пальцем в то место на глобусе, где их отловили? У меня есть на сей счет предположение, но я хочу проверить его независимым экспертным мнением.
