Роскошная скромность - [12]

Картина вырисовывалась довольно мрачная. Филипп откинулся на спинку стула. Его глаза пристально смотрели на девушку. Хоть и чувствовалось во взгляде кроме явного интереса еще и сочувствие, но было бы гораздо лучше, если бы он отвел свой взгляд.

— Беда не приходит одна, — глубокомысленно заявил Филипп. — А сейчас у тебя, видимо, такое чувство, что все твои несчастья уже позади?

— Надеюсь, что так. Раньше удача никогда меня не подводила, — заявила Линда.

— Нельзя во всем полагаться только на себя и на удачу, — мягко прервал ее Филипп. — Когда несчастья на пороге, нужно опираться на семью.

— Глупо искать то, чего нет. Мне и одной неплохо. Во всяком случае, я всегда могла сама о себе позаботиться.

— Уверен, что могла, — спокойно согласился он. — Но бывают времена, когда помощь других просто необходима. Знай на будущее: здесь ты можешь чувствовать себя в безопасности.

— С-спасибо тебе. — Девушка еще раз быстро взглянула на собеседника, но не поймала ответного взгляда. Мужчина смотрел в окно, прямо на море. На его лице застыло странное выражение. Удивительный он все-таки человек! Поражает его таинственная, зачаровывающая красота.

После завтрака Линда поднялась в свою комнату, но не смогла заставить себя заняться чем-нибудь полезным. Она стояла у окна, завороженная видом водной стихии. Море казалось таким необузданным, таким свободным. Этот старый дом тоже таил в себе неведомые силы. Но стоит признаться самой себе: как бы ни было ей здесь поначалу тревожно и неуютно, тем не менее, у нее появилось неповторимое ощущение собственного дома. Ощущение надежности тылов. Здесь жил когда-то отец. Здесь правила домом бабушка. Раньше не возникало потребности копаться в прошлом своей семьи. Сейчас прошлое само постоянно заявляло о себе.

Линда направилась в сад, простиравшийся вплоть до крайней оконечности мыса. Должно быть, летом сад, разбитый с большим вкусом, выглядит очень живописно. Высокая живая изгородь, огибающая дом со всех сторон, защищала газоны и клумбы от порывов ветра. Ничего не скажешь — впечатляющее, красивое зрелище!

Море притягивало к себе подобно магниту. Вскоре Линда уже стояла на краю обрыва. Ветер трепал ее короткие золотистые кудри. Как околдованная, смотрела девушка на безбрежные морские просторы, холодные и серые даже при сегодняшней ясной погоде, белые гребешки волн переливались в солнечных лучах. Теперь понятно, почему Филипп предостерегал от купания — было слышно, как пенящиеся волны яростно ударяются о прибрежные камни.

Линда приблизилась к самому краю скалы, чтобы получше разглядеть побережье, но предупреждающий окрик и сильная рука, схватившая ее за локоть, заставили ее остановиться.

— Что, черт возьми, ты здесь делаешь? — Линда обернулась и спокойно посмотрела в напряженное, искаженное гневом лицо Филиппа.

— Осматриваю окрестности. — Она не понимала причины его злости.

— Ты стоишь на самом краю мыса. Если бы я не пошел вслед за тобой, не знаю, что могло бы произойти.

— Я не просила тебя идти за мной, — возразила девушка. Ну вот! Возник как черт из шкатулки, и сразу куда девалось только что возникшее прекрасное чувство родственной принадлежности к этому краю.

— По-твоему, мне следовало подождать, когда ты упадешь с обрыва? — взбеленился Уорнер.

Линда высвободилась из хватки его сильных рук и повернулась к дому. Вечно все испортит!

— Может быть, будет лучше, если я вернусь в Бирмингем? Быть помехой — не лучшая участь. Я вовсе не хотела отрывать тебя от работы…

— Ты очень похожа на свою бабушку — маму Джона. — Филипп помолчал, а потом тихо добавил: — Она упала с обрыва почти на том самом месте, где я нашел тебя.

Линда резко вскинула голову. В ее глазах застыл испуг.

— Она погибла? Папина мама упала с этого обрыва?

— Да. — Филипп выглядел мрачнее тучи. На скулах проступили желваки. Он повел девушку к дому. — Твоя бабушка очень много значила для меня. Она была солнечным лучиком в этом мрачном доме. Заклинаю: не ходи туда больше, Линда!

3

Филипп отпустил Линду, а сам странной походкой, напоминающей поступь раненого зверя, направился к дому. У девушки совершенно пропало желание изучать окрестности. В янтарных глазах Уорнера сквозила такая опустошенность. Если воспоминания о приемной матери, погибшей здесь много лет назад, так уж больно ранят человека, почему же он продолжает жить в этом доме? Что все-таки держит хозяина Дома призраков в этих краях?

Неужели он действительно живет здесь назло? Назло чему? Кому? Определенно, этот мужчина абсолютно непостижим. Линда вернулась в свою комнату и принялась разбирать вещи, сваленные в беспорядке на пушистом голубом ковре. Неспешная, однообразная работа постепенно вытеснила печальные мысли. Вскоре девушка расставила на полках свои учебники и другие книги, развесила одежду в шкафу и заполнила бельем ящики комода. Еще немного — и она закончит. Надо было спросить Филиппа, во сколько он обедает. Линда вздохнула и достала из чемодана фотографию родителей. Усевшись на ковер, она внимательно стала разглядывать ее. Действительно, золотистые волосы — это от отца. Тот, правда, был немного посветлее. А глаза — яркие, большие, синие или, как называют окружающие, фиалковые — уж точно от него. Лицо матери поражало красотой и холодностью. Грустно в этом признаваться, но, к сожалению, их дочь, глядя на лица родителей, не чувствовала ни теплоты, ни боли утраты. Разве что вернулось чувство одиночества, знакомое, изматывающее душу чувство.