Роскошная хищница, или Сожженные мосты - [26]

– Я бы и рад, но кто тогда за тобой присмотрит? Ведь только мне под силу, больше-то некому. Так что Жорке придется справляться с фанатками без меня.

Но пел он и в самом деле хорошо.

Жора мало пил, все больше гулял по поселку и окружавшему его лесу, бродил то в одиночестве, то с кем-то из охранников, если Хохол был с Мариной в городе, и постоянно черкал что-то в небольшом блокноте. Женька потом рассказывал, что в телефонном разговоре Жора сказал, что обязательно напишет песню для Марины. И вот, значит, сдержал слово...

– И когда послушать можно будет?

– Когда спою и запишу.

Коваль просто лишилась дара речи, только глазами хлопала, удивленно разглядывая своего любовника, а он спокойно продолжал гладить ее пальцы, как будто и не говорил ничего.

– Жень... – наконец обрела Марина способность к произнесению звуков и, освободив свою руку из Женькиной, повернула к себе его лицо. – Ты серьезно?

– Ты много еще чего обо мне не знаешь. – Он улыбнулся и поцеловал ее. – Я потому и злился все это время, мне же в студию надо, я давно уже договорился, а тут такая фигня...

– О-о, я теперь ночами спать перестану! – простонала Коваль, просительно заглядывая ему в глаза. – Ну хоть намекни, про что песня, ну, Жень...

Он только рассмеялся и покачал головой отрицательно, и Марина зашипела, как рассерженная кошка, но и это не помогло, Хохол больше не сказал ни слова. Уже на входе в спортивный клуб она сделала еще одну попытку, а Женька только снова посмеялся, сказав, что она может на куски его резать, но он все равно не признается.

– Тогда... тогда я сейчас выберу самого огромного мужика из тех, кто будет участвовать в боях, и в качестве приза ему отдамся, вот! – пригрозила Коваль, и Хохол только фыркнул:

– Ага, попробуй! Его просто грохну, а тебя... ну, с тобой тоже что– нибудь придумаю.

Она засмеялась, потрепав его по бритой голове, и Хохол тоже улыбнулся, помогая ей выйти из джипа. Гена двинул вперед, Юрка остался в машине на стоянке, не забыв буркнуть о том, что кому-то все, а кому-то опять охранять тачку.

– Я тебе пирожок принесу, – пообещал Хохол, обняв Марину за талию и увлекая ко входу в спортклуб.

Музыка, несущаяся из огромных динамиков, так ударила по ушам, что Коваль сморщилась от неприятного ощущения. «Как здесь можно о чем-то разговаривать, когда я вон даже Хохла, наклонившегося ко мне, не слышу?».

– Что? – прокричала она, вопросительно глядя на него, и Женька, нагнувшись к самому уху, повторил:

– Я говорю – Ворон сидит перед самой клеткой, не видишь, что ли?

– Я еще и не слышу ничего! Это что – постоянно так будет?

– Нет, бои начнутся – выключат, тогда зрители орать будут! – объяснил Женька, направляясь в обход огромной клетки, заменяющей ринг, к столу, за которым восседал Ворон с молодой, красивой блондинкой.

Это была его очередная пассия, местного разлива фотомодель Ксения Короленко, мисс N-ска прошлого года выпуска. Марина подозревала, что не без Мишкиного участия получила девочка этот титул, да, скорее всего, так и было. Хотя, если уж быть совершенно объективной, Ксюша – настоящая красавица, причем все свое, натуральное: и волосы, и лицо, и даже грудь, что по нынешним временам вообще штука исключительная. Судя по выражению Мишкиного лица, он очень гордился подобным приобретением, да и немудрено.

– Добрый вечер. – Марина улыбнулась и села рядом с Вороном, отметив, как напряглась девочка, наблюдая за их братскими поцелуями. – Здравствуйте, Ксения.

После подобного личного приветствия та немного расслабилась, даже улыбка стала абсолютно естественной:

– Здравствуйте, Марина Викторовна.

– О, давай без этого! – попросила Марина. – Мы же не впервые видимся, правда? Можешь звать меня по имени.

Ворон удивленно посмотрел на Коваль, но она проигнорировала: во-первых, терпеть не могла этих псевдосветских расшаркиваний, а во-вторых, обращение по имени-отчеству напоминало ей о том, что возраст уже весьма далек от двадцатилетнего.

– Что будешь пить? – наклонился к ней Хохол, и Марина укоризненно посмотрела на него: что за странный вопрос, как будто первый день с ней! – Понял, – засмеялся он, жестом подзывая официантку. – Текилу и водку.

– «Маргариту»? – уточнила девочка, и Женька повторил:

– Текилу. Чистую. И лучше – «Хачиеду».

– Давай сначала бой посмотрим, а потом, в перерыве, пошепчемся, – нагнулся к ней Ворон, и Марина согласно кивнула.

Она никогда не могла понять, что так привлекает людей в подобных зрелищах. Что за удовольствие смотреть, как двое запертых в клетку мужиков молотят друг друга, разбивая в кровь морды и кулаки? А народ вокруг, распаленный зрелищем, орет все громче и громче, подбадривая фаворита и награждая презрительными эпитетами аутсайдера, и даже женщины ведут себя так же, как мужчины. Уж на что Коваль не была слабонервной и не боялась крови, но ее почему-то увиденное привело в какой-то брезгливый ужас, вызвало острое желание уйти отсюда и больше никогда не поддаваться на уговоры посетить подобное мероприятие.

Она встала из-за стола, провожаемая удивленным взглядом Ворона, прихватила сигареты и пошла к выходу. Хохол рванул было следом, но Марина жестом оставила его за столом, поманив пальцем Гену. Они вышли в холл, Коваль села на резную скамью и закурила. Гена стоял рядом, оглядываясь по сторонам.