Ромовый дневник - [46]

— Годится, — отозвался я, поудобнее устраиваясь в кресле.

— Посмотрю, чем бы еще тебя занять, — продолжил Сандерсон. — Прямо сейчас мы перегружены. Загляни, когда вернешься с Сент-Томаса.

— Славная работенка, — сказал я. — А то в газете дело совсем табак. Возможно, очень скоро придется от этого материала зависеть.

Сандерсон кивнул.

— Табак — это точно. Впрочем, насколько все плохо, выяснишь в понедельник.

— А что должно случиться в понедельник? — поинтересовался я.

— Пока не могу сказать, — ответил Сандерсон и тут же улыбнулся. — Впрочем, даже если б ты об этом знал, ничего бы не изменилось. Не бери в голову — с голодухи ты не умрешь.

Брат знаменитого брата по имени Тед молча пялился на берег. Затем он повернулся к Сандерсону и скучающим голосом спросил:

— Как там насчет понырять?

— Не очень, — ответил Сандерсон. — Чертовски много уже выловили.

Мы немного поговорили о погружении с аквалангом. Сандерсон авторитетно рассказывал про кессонную болезнь и погружение на рифе Паланкар. Тед два года прожил на юге Франции и однажды работал с Жаком Кусто.

Вскоре после полуночи я понял, что начинаю напиваться, и встал.

— Все, пойду, — сказал я. — У меня на рассвете встреча с Зимбургером — лучше немного поспать.

На следующее утро я встал поздновато. Времени на завтрак уже не оставалось, так что я торопливо оделся и схватил апельсин, который проглотил по дороге в аэропорт. Зимбургер в компании двух мужчин ждал у небольшого ангара в конце взлетно-посадочной полосы. Увидев, как я выбираюсь из машины, он кивнул. Я поспешил к ним присоединиться.

— Это Кемп, — представил меня Зимбургер своим спутникам. — Он наш писатель — между прочим, в «Нью-Йорк Таймс» работает. — Ухмыляясь, он наблюдал, как мы пожимаем друг другу руки.

Один из мужчин оказался ресторатором, а другой архитектором. Предполагалось вернуться в конце дня, как сказал мне Зимбургер, потому что мистеру Роббису, ресторатору, нужно было отправляться на вечеринку с коктейлями.

Мы полетели в небольшом «апаче», пилот которого походил на беглеца из «Летучих тигров».

Он всю дорогу молчал как рыба и словно бы не осознавал нашего присутствия. После невыразительного тридцатиминутного полета над облаками мы наконец устремились носом вниз к Вьекесу и с шумом пронеслись по небольшому коровьему выгону, который служил там аэропортом. Уверенный в том, что самолетик вот-вот треснет по швам, я ухватился за сиденье, но после нескольких бешеных скачков мы благополучно остановились.

Затем мы выбрались наружу, и Зимбургер представил нас дюжему мужчине по имени Мартин, который напоминал профессионального охотника на акул. На нем была аккуратно выглаженная униформа цвета хаки и мотоциклетные очки, а волосы его почти до белизны выгорели на солнце.

Общий план заключался в том, чтобы взять в баре у Мартина немного пива и сандвичей, а затем отправиться на другую сторону острова, чтобы взглянуть на земельный участок. Мартин отвез нас в городок на своем микроавтобусе марки «фольксваген», однако аборигены, которые должны были приготовить нам сандвичи, куда-то испарились. Мартину пришлось делать сандвичи самому; оставив нас в пустом баре, он в ярости отправился на кухню.

Все дело заняло около часа. У Зимбургера завязался серьезный разговор с ресторатором, так что я решил выйти на улицу и поискать кофе. Архитектор сказал, что знает неподалеку аптеку-закусочную.

Он пил непрерывно аж с пяти утра, когда Зимбургер неожиданно вытащил его из постели. Фамилия архитектора была Лазард, и тон его был неизменно горестным.

— Этот Зимбургер просто чокнутый, — признался он мне. — Из-за него я уже шесть месяцев волчком кручусь.

— И хрен с ним, — заметил я. — Пока он платит.

Лазард как-то странно на меня посмотрел.

— А вы первый раз с ним работаете?

— Угу, — отозвался я. — А что? Он не платит?

Вид у архитектора был явно недовольный.

— Не уверен. С ним хорошо выпить на халяву и все такое, но порой меня терзают сомнения.

Я пожал плечами.

— Ну, мне платит «Аделанте». Так что с Зимбургером мне дела иметь не надо — и это, наверное, к лучшему.

Лазард кивнул, и мы вошли в закусочную. Рекламная полоска кока-колы на стене представляла собой меню. Еще там были красные ледериновые табуреты, прилавок с верхом из «формайки» и массивные бурые кружки для кофе. Женщина за прилавком была белой, но с какой-то примесью и тяжелым южным акцентом.

— Валяйте, заходите, — бросила она, — Чего вам, кореша?

«Матерь Божья, — подумал я, — „кореша“. В какой это городок мы попали?»

Лазард купил за двадцать центов номер «Ньюс» и тут же увидел на первой странице мою колонку.

— А я думал, вы в «Нью-Йорк Таймс» работаете, — сказал он, указывая на мою фамилию под статьей о забастовке на берегу.

— Просто им помогаю, — объяснил я. — Сейчас у них очень туго с персоналом — вот они и попросили меня посодействовать, пока не наберут побольше народу.

Лазард кивнул и улыбнулся.

— Это жизнь, приятель, вы же понимаете. Что у вас там, разъездная работа?

— Более или менее, — уклонился я от ответа.

— Отличная сделка, — заметил архитектор. — Иди куда хочешь… постоянное жалование… никаких забот…

— Черт возьми, — перебил я его, — вы тоже неплохо устроились! — Я улыбнулся. — Вот сидим мы на этом богом забытом острове как два мудака, и нам за это платят.