Ромашка - [44]

Час этот пробил. Газеты вышли в черных рамках. По приказу Гитлера Германия одела траур: фюрер скорбел по армии, потерянной под Сталинградом.

Началось наступление советских войск.

Людвиг не подавал о себе вестей. Оксана уже было решила, что майор Вернер погиб. Но в один из весенних дней в столовой появился незнакомый угрюмый летчик в теплом комбинезоне. Он спрашивал Анну Шеккер.

— Я Анна Шеккер, — подошла к нему Оксана. — Что вам угодно?

Летчик хмуро посмотрел на красивую официантку.

— Подполковник Вернер приказал мне разыскать вас и передать привет.

— Он жив? — радостно воскликнула девушка, но сейчас же ее радость сменилась тревогой. — Почему — подполковник? Майор Вернер? Может быть, вы спутали?

— Нет. Разве вы не знаете? Два месяца назад майору Вернеру присвоили чин подполковника. Он — заместитель командира полка.

— Боже мой, как я рада за Людвига. Где же он?

Лицо летчика стало более приветливым. Он устало улыбнулся.

— Я не могу вам этого сказать, фрейлен. Мы находимся на юго–востоке от вас.

— Но вы служите вместе с Людвигом? В одном полку?

— Да, подполковник Вернер — наш командир.

— А Хенниг?

— Хенниг — командир полка.

Оксана оглянулась с видом заговорщицы и сказала, понизив голос:

— Я знаю, где вы находитесь. Запорожье?

Летчик кивнул головой. Оксана предложила ему пообедать, но летчик отказался, сославшись на то, что ему нужно идти к самолету.

— Как же вы здесь очутились? — спросила девушка.

— Нас послали получать новые машины, мы перегоняем их на фронт, к себе в дивизию. На ваш аэродром сели, чтобы заправиться горючим.

— Как чувствует себя Вернер? Почему он мне не пишет?

Летчик пожал плечами.

— На это есть много причин, фрейлен. Возможно, он не хочет вас расстраивать.

— С ним что–то случилось? — забеспокоилась Оксана. — Может быть, он ранен?

— Нет, он не ранен, но… Вы знаете, что господин подполковник — единственный летчик в полку из всех, кто вместе с ним начал войну? Все остальные — погибли…

— Это его удручает? — печально спросила девушка.

— Я бы не сказал. Сам он не боится смерти. Подполковник Вернер — самый храбрый и скромный человек из всех, кого я знаю. И судьба его бережет. Он буквально творит чудеса храбрости.

— Расскажите, — попросила Оксана.

Летчик обеспокоенно взглянул на ручные часы.

— Только один эпизод, фрейлен. Я спешу… Вы знаете, что произошло зимой? Так вот, на рассвете возле нашего аэродрома совершенно неожиданно появились танки русских. На аэродроме был генерал.

— Ригель?

— Ага, вы знаете нашего генерала, — обрадовался летчик. — Генерал Ригель и Вернер руководили эвакуацией аэродрома. Страшное дело — мороз, ветер, моторы не заводятся. Подполковник Вернер — виноват, он был тогда еще майором — поднял свою эскадрилью и начал пикировать на танки, отгоняя их бомбами от аэродрома. В это время в личную машину генерала попал снаряд, сам генерал был ранен, но в панике о нем забыли: все исправные машины уже поднялись в воздух. Майор Вернер на виду у танкистов, под обстрелом их пушек, посадил свой самолет на покинутый всеми аэродром и подобрал генерала. Страшно было смотреть на его машину, когда он прилетел на соседний аэродром, как она была изрешечена осколками, если бы все летчики у нас были такими, как подполковник Вернер! До свидания, фрейлен.

…Пришло лето. На фронтах наступило временное затишье. Казалось, обе стороны накапливают силы и ждут удачного момента, чтобы возобновить жестокую схватку. Вот тогда–то в столовой снова появился посланник Вернера. Он вручил Оксане записку: «Анна, я скоро увижу тебя. Людвиг».

В ту же ночь таинственный радист передал в эфир кодированное сообщение о предстоящей переброске гитлеровской авиационной дивизии из Запорожья в Полянск.

А через несколько дней Анна Шеккер вручила вышедшему из самолета подполковнику Вернеру большой букет цветов.

10. ПРОВАЛ

С тех пор как Анна не видела Людвига Вернера, тот изменился. Внешне это, пожалуй, не было так заметно. Высокий, стройный, в отлично пригнанной военной форме, он по–прежнему выглядел очень молодо. Так же цвел здоровый румянец на его чистом, по–девичьи нежном лице, так же были красивы его волосы — светло–золотистые, блестящие, рассыпающиеся. Изменилось выражение лица и особенно глаз. Резко обозначились складки у рта, появились печальные морщинки у нижних век. И сами глаза потеряли блеск, но обрели какую–то пугающую глубину. Чудились в них загадочная отрешенность, усталость и печаль. И улыбался он по–иному — неохотно, болезненно, слегка растягивая сомкнутые губы.

Молодые летчики боготворили его. Многие из них не знали, что Людвиг Вернер — немец только наполовину, что мать его — полька. Впрочем, сейчас, на войне, это обстоятельство теряло свое значение и даже смысл. Подполковник Вернер был из тех, кто сделал первый боевой вылет четыре года назад, когда Германия напала на Польшу. Многие из нынешних пилотов еще носили короткие спортивные брючки, а он уже бомбил Варшаву. В 1942 году он спасся, сумев пробраться через линию фронта, когда его самолет сбили советские зенитки. Он штурмовал с воздуха Сталинград и вырвался из «котла», подняв свою продырявленную пулями и осколками машину в тот момент, когда на занесенный снегом аэродром уже ворвались советские танки.