Ромашка - [29]

Размышления Оксаны прервала громкая команда. Летчики вытянулись и замерли. Часовые распахнули обе створки ворот, и на аэродром вкатила новенькая открытая машина. На заднем сиденье, заложив пальцы правой руки за борт мундира, неподвижно, как истукан, восседал поджарый генерал с крючковатым хищным носом. Снова застрекотал киноаппарат. В мгновенье ока сидевший рядом с шофером адъютант оказался на земле и открыл дверцу. Генерал не спеша поднялся, вышел из машины. Он сощурил глаза, и на маленьком сухом лице с поджатыми тонкими губами появилось подобие улыбки. Четко печатая шаг прямыми, негнущимися в коленях ногами, к нему подошел подполковник Хенниг и отдал рапорт. Генерал слушал, подняв два пальца к козырьку фуражки с белым околышем и высокой тульей, но смотрел не на подполковника Хеннига, а на стоявшую позади него группу летчиков.

Рапорт был окончен, раздалась команда «вольно». Улыбающийся генерал, позируя перед объективом киноаппарата, неторопливым пружинистым шагом подошел к Вернеру, молча обнял его и расцеловал. Затем он обнял и поцеловал второго летчика. После этого Ригель вытащил из кармана тонкий белоснежный платок и театральным жестом поднес его к глазам. Это означало, что генерал прослезился. Операторы установили перед ним микрофон. Генерал Ригель спрятал платок и заложил руку за борт мундира.

— Господа офицеры! — раздался его резкий, сильный голос. — Сегодняшний день войдет в историю нашей Дивизии как одна из ее славных страниц. Сегодня мы чествуем двух смельчаков, показавших стойкость и величие немецкого духа. Те, кого мы считали погибшими. — майор Вернер и обер–лейтенант Хольц, — снова среди своих боевых друзей. Их подвиг — вдохновляющий пример для всех нас. Господа, я рад, что командую такими храбрецами. Фюрер и Германия ждут от вас новых подвигов!

Ригель вскинул руку в нацистском приветствии.

— Хайль Гитлер!

— Хайль! Хайль!! — исступленно заорали летчики.

К Ригелю подбежал адъютант. Генерал взял из его рук две коробочки с приборами безопасных бритв и передал их Вернеру и Хольцу. Церемонию вручения подарков также сняли на пленку. Готовились снимать еще что–то, но Бугель приказал официанткам идти в столовую, и Оксана не смогла увидеть, какие сцены были разыграны перед объективами киноаппаратов.

Оказалось, что обед еще не начинался.

Не успела Оксана обслужить несколько столиков, как капитан позвал ее в кладовую.

— Помогите мне, Анна, — сказал он, озабоченно хмурясь. — Командир полка приказал организовать выпивку на десять персон. Возможно, сам господин генерал пожелает отобедать в нашей столовой. Вон там, в углу за мешками, коньяк. Достаньте пять бутылок и сотрите с них пыль. Приготовьте чистые скатерти, лучшую посуду. Нельзя ударить лицом в грязь. Подавать будете вы. Себе в помощницы возьмите кого–либо, кто у вас посмазливей. Должен вам сказать по секрету, что подполковник Хенниг большой бабник. Берегитесь его. Я говорю вам это, как отец. Вы понимаете мое положение: если что–нибудь случится, я ничем не смогу вам помочь. Командир полка!

— Мне опасаться нечего, — спокойно сказала Оксана, ставя на стол бутылки. — Ведь господин подполковник приказал, чтобы обеды к нему в кабинет носила эта… Лялька. По–моему, он ею очень доволен, я видела, как он вез ее вчера в машине.

— Неизвестно, что может взбрести ему в голову, — сердито проворчал Бугель. — Он вами тоже интересуется. Расспрашивал. Они в своем клубе бог знает что вытворяют.

Офицерский клуб находился за городом в бывшем доме отдыха. Теперь это место пользовалось дурной славой. Впрочем, не у всех. Лялька — ленивая, развязная девица, бывшая буфетчица вокзального ресторана — бесстыдно хвасталась перед другими официантками, что она уже дважды побывала в офицерском клубе, и показывала браслет, подаренный Хеннигом.

Оксана оценила обстановку. Подвыпившие летчики, несомненно, будут вести деловые разговоры, и она сможет услышать много интересного. Однако, если она задержится еще на несколько часов в столовой, Тихий сегодня уже не сможет встретиться с ней.

— Господин капитан, — обратилась девушка к начальнику столовой. — Я все приготовлю, а подавать будут Лялька, Таня и Ольга. Видите ли, мне нужно в город. Я познакомилась еще с одним человеком. Возможно, этот покупатель даст дороже.

— Нет, нет, — замахал руками Бугель. — Встретитесь с ним завтра. Завтра вы можете совсем сюда не являться целый день, но сегодня вы мне необходимы. Такой случай… Кроме вас, я никому не могу доверить.

Ригель согласился отобедать за товарищеским столом, в узком кругу летчиков. Генерал заботился о своей популярности: он хотел, чтобы его не только боялись, но и любили. Тем не менее он понимал, что любовь и страх так же несовместимы, как огонь и вода. Тут очень важно было соблюсти чувство меры, удержаться на грани между доступностью товарища по оружию и недосягаемостью военного начальника.

Генерал блестяще справился с трудной задачей. Садясь за стол, он вел себя, как простой смертный, — улыбался, шутил, но в то же время от его лица и всей фигуры веяло таким холодом, точно генеральский мундир облекал не живое тело, а обтесанную глыбу сухого льда.