Романтики с Хай Вея - [43]

– Но… погоди, Лин, это же… что же это получается?! У нас может быть какой-то шанс, пусть и маленький, а такие как вы имеете право нас всех этого шанса лишить?!

– Вы сами себя его лишаете, – ответил Пятый. Он залпом выпил водку, закурил. – Сами. А мы… да, нас довольно часто выставляют в таком свете – добровольные палачи, сорао кории… Это переводится как – осквернители чистых помыслов. Часто. Это до смешного дошло… пару тысяч лет назад Сефес перестали появляться на Рауф, представляешь? Орин – и работа. Орин – база, там мы живём, когда возвращаемся… Тихая планетка, там и учатся, кстати. Мы и сами… давненько это было, а, рыжий?

– Да, порядочно, – согласился Лин.

– Вас много? – спросил Саша.

– Нет, мало, – ответил Лин. Пятому, по все видимости, разговор надоел. – Работают сейчас, кажется, девяносто экипажей, учат… Пятый, сколько стариков работают? Не помнишь?

– У них спроси, – посоветовал Пятый. – Пятьдесят пар, по-моему… или нет, меньше уже.

– Кстати, иногда случаются попытки идеализировать Сефес, сделать из них некое подобие героев… такое случается после того, например, как несколько пар, объединившись, дают в морду нехорошим соседям. И это бывает. Кто-то молодой и ретивый не в меру, может захотеть отъесть у нас планетку-другую под базу. Такую, как Окист, например. Хорошая планета?

– Я её пока не видел, – ответил Саша. – На первый взгляд – да. Хорошая.

– Хорошая, хорошая, – заверил Лин. – Не сомневайся. С такими ретивыми разобраться – час времени. А то и меньше. Зато потом появляются шедевры типа той же «Осени в холмах». Трогательные сказочки для чувствительных дам, которым хочется думать, что мы чувствуем так же, как они.

– Это не так? – ехидно спросил Саша. Он уже начал что-то понимать, но с выводами не спешил.

– Так. Только дамам об этом знать не обязательно. Мало ли, что я такое чувствую, – Пятый зевнул.

– Ты сейчас чувствуешь алкогольное опьянение, – заметил Лин. – Да… видел бы тебя сейчас кто…

– Саша вон видит. И Айк тоже. И что? Сижу, пью, ем. Хорошо мне.

– Хорошо – что хорошо, – рассудительно сказал Лин. – Мне тоже… Саша, вы, кстати, попросите, чтобы вас отпустили погулять… тут интересно.

– Поначалу, – тихо сказал Пятый. Веселья у него в голосе уже не было. – Как и везде. А потом становится так же нестерпимо скучно… тоже как везде.

– Сам говорил лет пять назад, что можно часами созерцать одну травинку, и это не надоест, – сказала Айкис.

– Можно, – ответил Пятый. – Вот я, когда мы из того рейса вернулись, упал мордой в траву, когда из катера вышел, и три часа провалялся, созерцая. И ничего, знаете ли. Не надоело.

– А мы его созерцали три часа, – закончил Лин. – И в конце концов он нам надоел. Ну, сами понимаете…

– А почему ты упал? – спросил Саша.

– На спор, – ответил Пятый. – Рыжий проиграл. Он сказал, что они меня тронут, чтобы сдвинуть с места. А я сказал, что им воспитание не позволит.

– И что?

– И не тронули. Я оказался прав.

Саша оглядел украдкой всю компанию. Да… зрелище… Айкис – ещё ничего, но эти всё-таки странные. Даже после того, как их немного узнаешь. Начинаешь видеть те странности, которые пропускает беглый взгляд. Слишком высокая линия скулы. Лица точёные, тонкие, молодые, но в то же время – виден возраст, причём очень немаленький. Седые до белизны волосы, то ли нарочито нестриженые, то ли…

– Да просто лень, – пожал плечами Лин. – Я сколько их не стриг – они всё равно отрастают. А в рейсе стричься – не смешите. Я что – должен подойти вот этому… – он ткнул в Пятого пальцем, – дать ему ножницы в руки и сказать – стриги? Да он же меня в лучшем случае без ушей оставит, а в худшем – без головы.

– Лин у нас мастер находить… как у вас говорят – оправдание? – спросила Айкис.

– У нас говорили – отмазки, – заметил Пятый. – Как сейчас говорят – не знаю.

– Врёшь, – жестко сказал Лин. – Всё ты знаешь. Я тут кое-что понял, пока имел время подумать. Ты сколько отпусков просидел возле третьего предприятия? Пять? Шесть?

– Все девять, Лин, – Пятый посмотрел Лину прямо в глаза. На секунду их взгляды пересеклись, а у Саши потемнело в глазах и в ушах появился слабый звон.

– А ну прекратите! – выкрикнула Айкис. Саша увидел, что губы её задрожали, лицо осунулось. – Всё видел, да? Я спрашиваю – всё?!

– Всё, – Пятый опустил голову. – Прости, Айк… я не хотел про это рассказывать. Она… это не ты. Совсем не ты. Ты несоизмеримо…

– Умнее? – закончила за него Айкис с жалкой, вымученной улыбкой. – Ну и что?… Ум и душа – разные вещи, согласись. Душа не знает, что такое…

– Айк, не надо, – попросил Лин.

– Нет, надо! У меня никогда не было этого дара – любить по-настоящему, самозабвенно, до боли. Никогда! А у неё он есть, этот дар…

– Она называет его своим проклятьем, – тихо ответил Пятый. – Страшненькая девочка, вечно сутулая, плохо одетая, мягко говоря, не умная… Вас роднит только одно, Айк. У неё – твои глаза. И всё. Ничего более.

– Ты скажи ещё, что ты с ней говорил, – убито сказала Айкис. Смотреть на неё было жалко, казалось, что она вот-вот заплачет.

– Один раз, – ответил Пятый. Лин покрутил пальцем у виска. Айкис уронила голову на руки, закрыла лицо ладонями. Саша переводил взгляд с одного на другого, ничего не понимая. – Я позже объясню тебе, Саша, – пообещал Пятый. – А пока доскажу Айк то, что знаю. Её ещё раз прокляли, Айк. Почти все те из двадцати шести, кого она сумела отыскать. Её несколько раз пытались убить… но пока никто не сумел. И то ладно. А она… эта дурочка бродит по миру и ищет… ищет тех, кого ещё не нашла. Старается вспомнить имена, рассказать им о том, что было с ними. Для чего – не знает сама. Своих она чувствует, как – понять не может. Пожалуй, это всё. Прости, Айк. Я не думал, что это всплывёт так быстро.