Романтика по‑итальянски - [6]

Карли взяла рисунок и улыбнулась. Девочка обвела свою ладошку розовым фломастером, а потом раскрасила точечками всех цветов радуги. Это немного смахивало на Поллока[3].

– Вы же архитектор. Изабелле было от кого унаследовать художественный талант. Я могла видеть какие‑то ваши проекты?

Он кивнул и взял ее картонную коробку.

– Айер‑билдинг в Нью‑Йорке, Международный аэропорт Юмба.

Глаза Карли распахнулись.

– Айер‑билдинг? Вау… Я видела фотографии в журналах. Это же… Это потрясающе!

Они вышли на темную улицу.

– Как вам лекция?

– Вы хороший оратор. Умеете увлечь аудиторию.

Кажется, этот ответ ее позабавил, но потом она снова стала серьезной и уточнила:

– Я имела в виду содержание. Как вам мой метод?

Макс не любил откровенничать, но понимал, что должен открыться Карли, если рассчитывает на ее поддержку. Он поставил коробку на тротуар.

– Это очень отличается от того, как воспитывали меня – мне пришлось с раннего возраста быть независимым. Ваш метод кажется мне многообещающим, я готов попробовать, но мне надо, чтобы вы помогли.

Помолчав, Карли кивнула в сторону.

– Мне на метро, это там. Простите, мне пора идти, я встречаюсь с друзьями.

– Я вас подвезу.

Она покачала головой:

– На метро будет быстрее.

– Что вы решили насчет поездки?

Карли зябко повела плечами и растерянно вздохнула. Почему она так не хочет ехать? Интуиция подсказывала Максу, что дело тут не только в поездке в Девоншир. Она не доверяет ему. Он улыбнулся.

– Честно, мороженое там просто потрясающее. И неужели вам нравится эта погода?

Карли зябко повела плечами на холодном весеннем ветру.

– Во сколько завтра ваш рейс?

– Мой самолет вылетает в пять, из аэропорта Сити.

– Я занята до трех.

– Мой водитель может забрать вас, только скажите откуда. Если сумеете приехать без четверти пять, то мы успеем.

Карли еще раз посмотрела на рисунок, который все еще держала в руке.

– Я поеду. Ради Изабеллы. Я возьму с вас обычную цену, но вы можете сделать пожертвование группе поддержки малообеспеченных семей. Будет лучше, если пожертвование окажется щедрым.

Она подняла свою коробку, развернулась и быстро пошла в сторону метро.

Изабелла спала на руках у Макса, а тот смотрел в иллюминатор, и его мысли явно были где‑то далеко. Карли это показалось хорошим знаком, потому что до этого он каждые пять секунд нервно поглядывал на свой смартфон, который теперь лежал, позабытый, на кофейном столике между их креслами. Когда малышка уснула, Макс снова потянулся за телефоном, Карли прошептала:

– Не надо, это может побеспокоить Изабеллу. Разве вам не приятно просто держать ее на руках? Наслаждайтесь моментом. Ей не хватает вас рядом, вот и дайте ей это.

Он бросил на Карли раздраженный взгляд, но та только пожала плечами и вернулась к журналу, потягивая лучший американо, который ей доводилось пробовать в жизни.

Когда Макс вчера сказал, что его самолет вылетает в пять, она не ожидала, что это действительно его собственный самолет. У него был самолет. Макс Ловато даже богаче, чем она думала, и это богатство ее очень напрягало. Ей хотелось бы понять, каковы его реальные жизненные приоритеты – богатство или семья?

Вскоре после взлета Карли предложила Изабелле поспать – было очевидно, что девочка устала, она все время терла глаза и зевала. Макс, напротив, предложил не давать дочери спать, надеясь, что тогда она скорее уснет вечером. Но Карли объяснила ему, что Изабелле не нужно переутомляться, к тому же так ей будет легче перенести смену часовых поясов. Макс согласился и отвел девочку в спальню, оборудованную на борту, но малышка отказалась ложиться, сразу же заплакала и вцепилась в отца. Карли предложила, чтобы он вернулся в салон и просто взял дочь на руки. И через пять минут Изабелла уже крепко спала.

Карли сидела напротив них и делала вид, что полностью поглощена журналом, но все время украдкой поглядывала на отца с дочкой.

Теперь, когда Изабелла уснула и ее личико больше не кривилось в постоянной готовности заплакать, было видно, что у нее папин рот. Кожа у нее была светлее, чем у Макса, – цвета золотистого меда, а каштановые волосы кудрявились, как у ангелочков на картинах.

Макс, хоть и послушался Карли, сначала сидел очень прямо, и она не понимала, почему он не может просто расслабиться и посидеть с дочерью. Что его напрягает? Неужели он и сейчас думает только о работе? Зачем? Ему нужно еще больше денег и власти? Но куда еще больше? У него даже самолет есть, что, теперь ему нужен космический шаттл? Или он просто намеренно отталкивает собственного ребенка? Такое Карли тоже доводилось видеть. Она вдруг вспомнила, каким одиноким и несчастным показался ей Максимилиано Ловато, когда она увидела его в первый раз. Ей хотелось поддержать Макса в его горе, помочь ему наладить контакт с дочерью. Вот почему она согласилась на эту поездку. Даже после того, как он нахально явился вчера к ней на лекцию. Но, надо отдать ему должное, слушал он очень внимательно и сосредоточенно, а потом, на улице, поразил ее своей искренностью, когда сказал, что нуждается в ее помощи.

Но, несмотря на все его благие намерения, Карли все еще не была уверена, что он действительно готов приложить те усилия, какие от него, несомненно, потребуются.