Романтический поединок - [10]

– Ей нравилось, что я выиграла титул королевы и получила призовые деньги, которые пошли на оплату моей школы. Но как она могла претендовать на звание самой красивой женщины в мире, если ее собственная дочь могла забрать у нее этот титул?

– Какой она милый человек, однако. Никто не заметил, что вы бросили школу и уехали?

– Она всем сказала, что я уехала жить к родственникам. Несколько одноклассников общались со мной через Интернет.

До сегодняшнего дня мысли о расставании с матерью тяготили Лули. Ее мать была обыкновенной эгоисткой. Именно поэтому у нее был роман с женатым мужчиной. Забеременев, она решила выудить из него деньги, но у нее ничего не получилось.

Она считала дочь товаром и никогда не любила ее так, как матери любят своих детей. В душе Лули была зияющая пустота, которую не заполнила Мэй, но, по крайней мере, она попыталась ей помочь.

– Я не жалела о том, что уехала от матери, – тихо призналась Лули. – Я не считала нужным рассказывать людям, что на самом деле произошло. В лучшем случае ее бы арестовали, а я осталась бы сиротой без поддержки. Я не смогла бы даже учиться в школе.

– Вы хотели соревноваться? Или участвовать в соревнованиях она тоже заставляла вас?

– Я участвовала только в государственных конкурсах для девушек в младших возрастных категориях. Я уехала до того, как успела поучаствовать в юношеских конкурсах. Я уверена, что выиграла бы конкурсы для взрослых. И я постараюсь сделать это, если меня депортируют. Впрочем, надо выигрывать все конкурсы. Это долгий путь. – Она говорила слишком быстро. – Только поэтому я открыла для себя банковский счет в Венесуэле. Если я получу деньги за выигрыш в конкурсах, я верну вам долг с процентами.

Он прищурился:

– Участницы конкурсов красоты обычно работают в модельном бизнесе. Не хотите начать с этого?

– В Венесуэле? Как только обо мне заговорят, меня разыщет моя мать. Я бы предпочла этого избежать.

– Вы не хотите депортации, чтобы не встречаться с матерью?

– Да. – Она воткнула вилку в ската, у нее окончательно пропал аппетит.

– Перестаньте его мучить. Скат уже мертв. – Он взял ее тарелку и поставил на свою, которую уже опустошил. – Я доем.

– Я буду мыть туалеты, если придется, – сказала она, сжимая руки на коленях. – Я начну заниматься программированием, которое хорошо оплачивается. Но это будет не скоро. Благодаря своей внешности я могу заработать деньги гораздо быстрее, если попытаюсь работать моделью. Вы не согласны?

Она затаила дыхание, ожидая его ответа. Если он скажет, что она недостаточно привлекательна, она пересмотрит свою стратегию.

Его взгляд скользнул по ее лицу, словно холодный шелковый шарф.

– Я не могу отрицать, что вы красивая, – резко произнес он, и она машинально затаила дыхание.

Затем он отвел взгляд, и выражение его лица ожесточилось. Лули обиделась. Она хотела, чтобы он продолжал смотреть на нее и волновать.

– Я только прошу, чтобы вы взяли меня с собой и дали мне время попробовать свои силы, – умоляла она. – Я продолжу работать с инвестициями Мэй в обмен на проживание и питание.

– Это очень выгодно, учитывая, что вы мало едите, и спите где попало.

– Мне понадобится немного денег на одежду и косметику, но я могу и дальше носить это платье для работы в офисе.

– Кто бы сомневался.

Она закрыла глаза, злясь на себя за то, что перестаралась.

Не обращая внимания на жгучие слезы, она начала обдумывать другие методы убеждения. Похоже, его не интересует секс в обмен на услуги. Вероятно, он понимает, что она неопытна.

Послышались тихие шаги. Горничная принесла тушеную утку с разноцветными овощами.

– Заберите ее, – сказал он о тарелке Лули до того, как горничная поставила ее на стол. – Мы поедим из одной тарелки.

Горничная сделала реверанс и поспешила с тарелкой Лули, уже приготовившись сплетничать. Лули понимала: ее очень скоро обвинят в том, что она спит с внуком миссис Чен. Они же не знают, что он отверг ее.

– Мистер Дин…

Он угрожающе опустил голову.

– Габриель, – тихо сказала она, не желая, чтобы ее услышали. Она была самой младшей из сотрудников и всегда обращалась к другим уважительно.

– Ешьте, – приказал он. – Теперь буду говорить я.

Она взяла полоску сладко-пряного дайкона и откусила кусочек.

Габриель откинулся в кресле и уставился на нее, потягивая вино.

– Вы обвинили меня в том, что я пренебрегал своей бабушкой. Я не стремился управлять ее делами до сегодняшнего дня. Она отреклась от моей матери до моего рождения. Я впервые встретил Мэй на похоронах своей матери, когда мне было семь лет. В следующий раз я увиделся с ней только через пять лет. Мой отец крайне настойчиво предупреждал меня о том, чтобы я не позволял ей влиять на меня, но я ему не сразу поверил. Я снова встретился с ней на похоронах своего отца, и мы продолжали с ней общаться. Это происходило благодаря вам, но я не предполагал, что унаследую ее состояние. Что касается помощи в управлении делами… Откуда мне было знать, что ей нужна помощь? Вы так хорошо выполняли свою работу, что у меня не было причин для беспокойства.

Она не поняла: это был комплимент или упрек?

Он поставил бокал на стол.

– Однако мне не требуются ваши офисные услуги. «Чен энтерпрайзиз» принадлежит мне. Я обойдусь с ней, как с любой другой компанией, которая попадает под мой контроль: при необходимости я ее реструктурирую, а потом передам своим заместителям.