Романтические сны - [22]

— Фотографии, — вдруг оказала Либ.

— Что? — не понял Люк.

При виде его растерянности Либ ухмыльнулась.

— Ты сказал, что у тебя есть куча старых альбомов, — напомнила она. — Я хотела посмотреть фотографию Тревора Фултона, помнишь?

Люк нахмурился:

— Тревора? Он погиб во Вторую мировую. Не уверен, что у меня есть его фотографии во взрослом возрасте.

Либ проследовала за Люком в передний зал. Он направился к встроенному книжному шкафу, полки которого теснились от пола до потолка.

— Он одних лет с Харриет, — уточнила Либ. — Значит, он брат твоего дедушки, верно?

— Верно. — Люк достал с полки альбом в красном кожаном переплете и пробежал глазами по страницам. — Боже, как давно я их не смотрел! Нет, здесь только родственники по материнской линии.

Либ заглянула ему через плечо.

— Вот он, — произнес Люк, открыв следующий альбом.

На первой странице была семейная фотография, сделанная, по всей вероятности, еще в начале 20-х годов. Чопорный пожилой мужчина стоял возле стула, на котором сидела женщина; три девочки в одинаковых платьицах и с ободками в волосах стояли с серьезными лицами позади мамы. Около нее стояли два мальчика, а на коленях она держала малыша с ангельским личиком.

— Это мой дедушка, — пояснил Люк, показывая на старшего из мальчиков. — А рядом с ним — Тревор.

Либ внимательно посмотрела на старую зернистую фотографию. Глаза обоих мальчуганов светились неподдельным весельем.

— Какие они милые, — заметила Либ. — Ты тоже так выглядел, когда был маленьким?

— Абсолютно, — кивнул Люк. — Знаешь, в этой всеобщей схожести есть что-то странное.

Люк перелистывал страницы. Здесь были всякие дальние родственники, двоюродные братья, сестры. Либ находилась так близко, что он чувствовал тепло ее тела, вдыхал запах чистых волос.

— Подожди, — вдруг остановила его Либ. — Поверни обратно.

Два молодых человека в рабочих комбинезонах и соломенных шляпах стояли, обняв друг друга за плечи. Они улыбались.

— Это они, — с гордостью произнес Люк. — Мой дедушка и Тревор. Должно быть, это фотография еще школьных времен, незадолго до того, как исключили Тревора.

— Исключили?

— Мой двоюродный дедушка был тот еще фрукт. За исключением последовала крупная ссора с отцом, и он ушел из дома. Он вернулся лишь незадолго до начала войны, когда умер мой прадедушка.

— Наверное, тогда Харриет с ним и познакомилась, — предположила Либ.

Люк заглянул в ее глаза и едва не утонул в этих глубоких фиалковых озерах.

— Харриет? — спросил он растерянно. — Она знала Тревора?

— Да, и достаточно хорошо, — улыбнулась Либ. — После войны они собирались пожениться. — Улыбка исчезла с ее лица. — Только он не вернулся.

— А я и не знал. — Люк перевернул страницу. — Кажется, здесь должны быть его портреты в форме. Их сделали прямо перед тем, как он ушел на войну. Да вот же они.

Человек на фотографии был похож на Люка, как две капли воды. Только волосы подстрижены короче и нос немного другой, а так сходство было поразительным.

На одной из фотографий Тревор смотрел прямо в камеру. Лицо серьезное, но глаза искрятся весельем. На другой — он смеется, обратив взгляд немного в сторону, словно глядя на кого-то, кто стоял слева от фотографа. Столько счастья было на его лице, столько любви…

— Потрясающее сходство, а? — Люк заглянул Либ в глаза и увидел, что они полны слез.

— Как ты думаешь, рай есть? Может быть, они вместе сейчас?

— Я не знаю, — мягко ответил Люк. Он обнял ее за плечи, и Либ опустила голову ему на грудь.

— Надеюсь, что да, — сказала Либ. — Мне всегда было непонятно, почему Харриет так и не вышла замуж. Как можно сделать такой ужасный выбор — всю жизнь жить одной? Но она ничего не выбирала, за нее сделала выбор судьба. Возможно, она просто не могла найти никого, кто мог бы с ним сравниться.

Объятия Люка были так приятны, так надежны и безопасны. Либ на мгновение закрыла глаза, вдыхая знакомый мужской запах — смесь мыла, шампуня, свежескошенной травы и…

Либ чуть отодвинулась.

— Как тебе удается пахнуть летом смазкой для лыж?

Люк рассмеялся и, взяв альбом, водрузил его обратно на полку.

— Я приводил в порядок старые лыжи. Пока ты принимала душ, я натирал их смазкой в сарае.

Либ покачала головой.

— Все вы, лыжники, одинаковы. Бьюсь об заклад, ты можешь точно сказать, сколько осталось до прихода зимы, — поддразнила она его.

— Только не в этом году, — признался Люк. — В этом году я наслаждаюсь летом. Зима придет не заметишь как. — Либ для него олицетворяла собой лето. И он чувствовал, что она исчезнет, как любое лето, когда в воздухе повеет прохладой и листья покроют землю разноцветным ковром.

— А когда придет зима, ты поучишь меня кататься на лыжах?

Волна надежды захлестнула Люка. Неужели она действительно хочет остаться? Не разрешая себе слишком на многое надеяться, он спокойно ответил:

— Конечно.

— О, уже поздно, — заторопилась Либ, бросив взгляд на старинные часы с кукушкой. — Мне пора.

— Я провожу тебя, — предложил Люк. — Только возьму зонтик.

Они шли молча, прячась от мелкого дождя под широким зонтиком. Либ с самого начала сказала ему, что останется в городе, но он не поверил. А что, если это правда?

— Спасибо, что проводил. — Они подошли к крыльцу. Либ обняла его и, встав на цепочки, запечатлела на щеке торопливый поцелуй. — И спасибо, что показал фотографии. Для меня это действительно было очень важно.