Романсы бельевой веревки: Деяния женщин, преступивших закон - [3]
Как же вынесет эту муку,
Эту боль, что пронзает душу,
Дева Феникс, отдавшая сердце
Убиенному дону Хуану?
О, никто и гадать не думал,
Что прелестная дева Феникс,
Окруженная от рожденья
Добротою и лаской нежной,
Обретет вдруг страшную силу
И такое свершить сумеет,
Что писать-то об этом страшно –
Кровь от ужаса леденеет!
Но вернемся теперь к рассказу,
Вот, что голос его вещает:
Снявши длинное женское платье
И мужчиною облачившись,
К одному игорному дому
Дева Феникс направила стопы –
Там дон Феликс, как ей сказали,
За игрою проводит ночи.
Донья Феникс за ним послала,
А когда к ней дон Феликс вышел,
Из мушкета смертельный выстрел
Подарила она ревнивцу.
И ему, на земле лежащему,
Гневным голосом говорила:
“Знай, что Фениксом был убит ты
За коварство, подлец трусливый!”;
После скрылась, коня пришпорив,
И покинула город скоро –
Взяв с собою колец и денег,
Унеслась донья Феникс в горы.
Очутившись в горах окрестных,
Повстречала девица шайку,
Приводившую жителей в ужас
Грабежами и разным разбоем,
К ним примкнула бесстрашная Феникс,
С ними дело лихое делила –
Шпага к шпаге, заряд к заряду –
Умножая людей страданья.
И прослыла такой жестокой,
Столь безжалостной Феникс стала,
Что бандиты и воры лихие
Капитаншей ее избрали.
Не желала остановиться
Феникс – ярость не иссякала,
Но себя ощущая пропащей,
Погружалась все глубже в пучину.
По горам и долам окрестным
Разъезжала она в костюме
Очень странном – камзол был сверху,
А внизу – расшитая нитью
Золотой парчовая юбка,
Доходившая лишь до колена –
На воительницу Палладу
Походила девица Феникс!
В одеянии этом бесстыдном
Разъезжала она повсюду,
Заражая дороги страхом,
Грабя путников без разбора.
Ну а если какой-нибудь путник
Приходился тиранше по нраву,
То она такого счастливца
К любострастию принуждала,
А потом, насладившись вдоволь,
Награждала красавца казнью –
Так всецело владел ею демон,
Ко греху ее побуждавший,
Что она одного кавалера,
Красотою плененного дивной,
Усладила, а после в пламя
Приказала живого бросить.
Как-то раз, прознав о мужчине,
Что хулу возводил на женщин,
Отыскала его и стыдила:
“Ты зачем же на женщин клевещешь?”
А потом своим приказала:
“Вы язык его подлый отрежьте,
Языком да поплатится всякий,
Кто на женщин напраслину сеет!”
А другой раз явилась к старухе,
Что лепила похабные сплетни,
И вскричала, ударив болтунью,
В страшной ярости и возмущеньи:
“Помирай, дряннейшая крыса,
Развелось вас сверх всякой меры!
На одну нынче станет меньше,
Хоть от этого толку мало”.
Проезжал через горы однажды
Добродетельный старый пастырь,
Укорял он грешную Феникс,
Уличал он ее в злодеяньях.
Отвечала Феникс: “Изменник,
Где набрался ты этой бравады?
Или, может быть, ты не слышал,
Кто властитель здесь и начальник?”
Так сказав, казнить приказала…
О, чудовище, зла воплощенье,
Ты погрязла в грехах ужасных,
Заслужила ты злую кару!
Но безмерна любовь Господня,
Милосердие безгранично –
Даже эту заблудшую душу
Возвратить он к себе способен!
Как-то раз, блуждая по скалам,
Заприметила юношу Феникс:
Он дремал, на земле простершись,
Как же был он хорош собою!
Описать мы, увы, не в силах…
И решила грешная Феникс,
Неземной красотой пленившись,
Не губить его и не жечь,
Но оставить, к себе приблизив,
И делить с ним и дни, и ночи.
И к нему она обратилась:
“Эй, красавец!” – в ответ молчанье.
Тот не вздрогнул, глаза не открылись,
Видно, сон его был глубоким.
Наклонившись над юношей, Феникс,
Свирепея, рванула рубаху
И отпрянула: ей открылась
На груди глубокая рана.
И воскликнула Феникс в грусти
Над умершей красою дивной:
“Чья же это рука, не дрогнув,
Эту грудь, что белее пуха,
Смертоносной сталью пронзила?
Кто пустил в алебастре этом
Кровяные ручьи-потоки?
Кто посмел такое содеять?
В ком бродила такая ярость?”
Не успела она закончить,
Как восстал перед ней прекрасный
И, пылая гневно очами,
К ней направил слова такие:
“Феникс! Ты покинула дом Мой,
Ты – виновница этой язвы,
Ты открыла глубокую рану,
Что в груди Моей кровоточит!
Ты Мои пути позабыла
И тропиной дурною бродишь,
И копьем злодеяний сердце
Поразила Мое жестоко”.
А едва он это промолвил,
Как с высот голубого неба
Опустились, сверкая, ступени,
И по этим ступеням поднявшись,
Он, одетый облаком, скрылся.
Тут низверглась на землю Феникс,
Вся в испуге, всех сил лишившись,
А когда к ней вернулись чувства,
Разразилась она словами:
“Избавитель, Иисус сладчайший,
Жизнь моя да послужит примером
Исправленья души пропащей!
Вижу, вижу, мои злодеянья
Твою рану разбередили –
Я была овцою заблудшей,
Но теперь я вернусь во стадо,
Покаянием и слезами
Буду пятна грехов великих
Отмывать я до самой смерти!”
Так сказала и, горы покинув,
В монастырь к Босоногим Сестрам[11]
Удалилась и там осталась,
Обратившись к праведной жизни.
И когда смерть настигнет донью,
Описанье ее служенья
Будет миру представлено в книгах
В наставленье и назиданье.
И на этом пора закончить
Наш рассказ о бесстрашной Феникс,
А Хуан из Мендозы просит
У читателей снисхожденья.
Донья Колючка
Романс, повествующий об убийствах и прочих злодеяниях, совершенных бесстрашной дамой звавшейся Колючкой, уроженкой арагонского города Каспе
Солнце, спрячься, Луна, погасни!
Пусть утихнут морские волны,
Пусть дыханье задержит ветер,
А Земля во мраке застынет –
На сверкающей высшей сфере
