Романовы - [78]
Я выросла в путешествиях, обожала леса и поля. Мне казалось, что Зашу пришлось непросто. Сменить дикие природные просторы на тесные городские улочки… Для меня это было бы тяжело.
– К тому времени я уже знал о беспорядках в Санкт-Петербурге. – Он взглянул на меня, словно извиняясь.
– Распутин, – вставила я.
– Люди боялись магов из-за него. Они обвиняли царя.
– Папа ни в чем не виноват, – вмешалась я, твердо решив беречь память о нем.
Заш пожал плечами.
– Я не верю ни в чью вину. Но когда Распутина убили и твой отец отрекся от престола, я обвинил его. Все изменилось. Бабушка лишилась заработка. Только представь, мы утратили все свои страстные увлечения из-за решения кого-то, обладающего большей властью, чем мы.
– Мне не нужно воображать, – мягко откликнулась я. – Свобода, жизнь, родной дом – все это у нас отняли.
– Пожалуй, ты права, – поморщился он.
– Продолжай. – Я чувствовала, к чему идет его история, но хотела услышать ее из его уст, пока он готов со мной поделиться.
– Меня практически вынудили к службе в армии. У бабушки не было других доходов. Красная армия все разрасталась, и если бы я не выбрал нужную сторону, меня могли расстрелять. Потому я и пришел к большевикам. Они обещали продукты. Свободу. Мне хорошо платили, и я мог позаботиться о бабушке. Чем более «своим» я становился среди большевиков, тем меньше риска оставалось, что бабушку Вайру заподозрят в колдовстве. Уговаривая себя, что стал большевиком из-за убеждений, я оберегал ее. Только начав охранять твою семью, я начал видеть… видеть вещи по-другому.
Я склонилась к нему.
– Я рада, что так случилось.
Он потянулся, чтобы взять меня за руку, но внезапно болезненно застонал и свернулся калачиком. Я подалась вперед.
– Заш, ты в порядке?
Он стоял, согнувшись пополам и судорожно сжимая кулаки.
– Рука болит? – всего лишь царапина, даже кровь сквозь повязку не просачивается. Может ли рана оказаться более серьезной?
– Что-то другое. Словно все внутри разрывается на части.
– Может, колики? – однажды я чувствовала то же, катаясь в лодке. Кошмарные ощущения.
– Нет. – Даже это слово далось ему с трудом.
Чем я могу помочь? Лекарств нет. Разговор, казалось, последнее, что может немного отвлечь.
– Думаю… может, это чары Дочкина? – С трудом подняв голову, Заш взглянул на меня.
– Но мы не применяли к тебе никаких заклинаний. Если только… магия Дочкина что-то сделала с тобой, вырвавшись на свободу и помчавшись к западу? – Сполох заклинания полетел ему прямо в лицо. – Как думаешь, может быть, твои ощущения подсказывают, что мы идем в неверном направлении?
– Даже не знаю, Настя.
Я достала матрешку из-под рубашки. Активное заклинание осталось только в крошечной сердцевине. Последняя игрушка, такая маленькая, что я даже не была уверена, сможет ли она открыться. Я достала ее из деревянной скорлупки размером с крупную фасолину. Магическая безделушка едва заметно мерцала в лучах света, проникавших через окно. Но шва не появилось. Никакие слова не выбрались наружу.
Последнее заклинание, которое у меня оставалось. Может быть, чем ближе мы подходим к Дочкину, тем ярче оно светится?
Алексей вернулся в наш вагон без сопровождения, весь покрытый грязью.
– Костя и его спутники остановят локомотив под Пермью, чтобы найти мастера заклинаний. После этого мы сами по себе.
Он опустился на сиденье и прислонился к подлокотнику. И тут заметил Заша.
– Что случилось?
Тот покачал головой, и я объяснила брату, что произошло.
Алексей, казалось, очнулся достаточно, чтобы услышать.
– Мне жаль. Возможно, тебе поможет отдых.
Я протянула Алексею скомканное пальто, и он вышел. Отдых Заша не спасет.
– Неужели ничего нельзя сделать? – Я всегда чувствовала себя такой беспомощной, наблюдая за страданиями людей и не зная, чем им помочь.
– Возможно, это звучит безумно, но думаю, что поможет переход в хвост поезда.
Я посмотрела на него.
– И правда, звучит немного странно. – С трудом поднявшись, я продолжила: – Но если ты думаешь, что поможет, тогда пойдем.
Заш поднялся на ноги, прижав здоровую руку к животу. Полусогнувшись, он подошел к концу вагона. Я распахнула дверь, и он достаточно ловко сумел пересечь сцепку. До хвоста поезда оставалось всего четыре вагона. Стоило добраться до последнего, как Заш опустился на чем-то забитый мешок и выдохнул:
– Стало немного легче.
– Значит, боль связана с нашим маршрутом. – У меня оборвалось сердце. – Это заклинание Дочкина. Должно быть, мы направляемся не в ту сторону.
– Если так, то почему ощущения проявились только сейчас? Где они были раньше?
– Может, сначала мы шли куда нужно, а уже в поезде поехали не туда? – Я сравнительно немного работала с заклинаниями, не говоря уже о таких мощных и сложных, как у Дочкина. – Я не знаю, Заш.
– Я тоже.
Мы молча сидели, покачиваясь в ритме поезда. Я рассматривала бывшего большевика. Ненависть и горечь кипели под поверхностью сознания, желая получить высвобождение. Надо постараться не обращать на них внимания. Может быть, начинаю прощать его? Я еще не знала, как это сделать. Никогда раньше мне не приходилось так усердствовать, как сейчас.
– Заш… расскажи мне о ночи казни. – Вопрос мягко слетел с губ, но какая-то часть меня пыталась не дать ему вырваться.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Предательство… Все, во что верила Поппи, оказалось ложью, в том числе мужчина, в которого она влюбилась. Она не знает, кем теперь является без вуали Девы. Знает только то, что для нее нет ничего опаснее, чем он. Темный. Принц Атлантии. Он хочет, чтобы она с ним сражалась, и этому приказу она рада подчиниться. Пусть он держит ее в плену, она никогда не будет ему принадлежать. Выбор… Кастил Да’Нир известен под многими именами и многими личинами. Его ложь так же соблазнительна, как его прикосновения. Его правда так же чувственна, как его укус.
Два года назад ведьма Луиза ле Блан покинула свой ковен, нашла приют в городе Цезарин и теперь живет лишь воровством. Ей пришлось отказаться от колдовства, ведь в Цезарине на ведьм идет охота. Их боятся. Их предают огню. Рид Диггори – охотник на ведьм и преданный служитель Церкви. Их с Луизой пути никогда не должны были сойтись, и все же коварная уловка сводит их вместе в невозможный союз. Война между ведьмами и Церковью стара как мир, и опаснейшие враги грозят Лу судьбой куда страшнее огня. Но она не в силах противиться чувствам, которые зарождаются в душе, и также не в силах изменить свою сущность.
Дева… Жизнь Поппи никогда ей не принадлежала – она была избрана для особой миссии еще при рождении. Жизнь Девы – это одиночество. Она неприкасаема. На нее не смотрят. С ней не говорят. Удовольствие для нее – под запретом. В ожидании своего Восхождения Поппи борется со злом, которое погубило ее семью, а не ждет милости от богов, хотя у нее никогда и не было выбора. Долг… Будущее всего королевства зависит от Поппи, но сама она не знает, чего хочет на самом деле. Потому что у Дев есть сердце. И душа. И желание. Поэтому, когда златоглазый гвардеец Хоук удостаивается чести быть связанным с ней, Поппи понимает, что долг и судьба для нее теперь неразрывно связаны с желанием и жаждой.
Эмилия и ее сестра-близнец Виттория – ведьмы, которые тайно живут среди людей, избегая лишнего внимания. Однажды вечером Виттория пропускает ужин в семейном ресторане и вскоре Эмилия обнаруживает тело сестры – бездыханное и… оскверненное. Сраженная горем Эмилия хочет найти убийцу сестры и отомстить любой ценой, даже если придется прибегнуть к запретной темной магии или же отправиться за преступником прямо в Ад.