Роман с президентом - [7]
Здесь, в этих комнатках, мы, несколько помощников президента, с затаенным дыханием ожидали исхода борьбы президента с Верховным Советом и его лидером Русланом Хасбулатовым. Именно здесь я увидел такого непривычного для меня Ельцина, когда он во время процедуры импичмента явился вдруг в облике прежнего, непричесанного, «свердловского» Бориса Ельцина и своим видом и речью до смерти напугал депутатов. Об этом, впрочем, потом…
Сейчас же, когда мы вошли в потаенную комнату, нас ждал длинный стол с уже готовой закуской, и знакомый официант копошился с бокалами в уголке. Все эти помещения — всего три комнаты, оснащенные всеми видами связи, почему-то именовались «зоной». Кроме президента и приглашаемых им лиц, сюда никогда и никого не впускали.
Президент сделал приглашающий жест, и мы оказались за столом: Борис Николаевич, А. В. Козырев, присутствовавший на церемонии вручения верительных грамот, А. Коржаков, М. Барсуков и я. Президент указал мне место напротив себя, подчеркнув тем самым характер церемонии. На столе стояла обычная «президентская» закуска: немного икры, бутерброды с ветчиной, пирожки, конфеты. Ничего экстравагантного.
— «Зеленая» есть? — спросил президент, обращаясь к официанту. Под «зеленой» разумелась водка «Тархун» на травах, придававших ей приятный свежий аромат и чуть зеленоватый цвет.
«Зеленой», как ни странно, не оказалось. Была водка «Гжелка», но от нее президент почему-то отказался.
— Есть хороший коньяк — «Мартель», — сказал Коржаков.
— Ну что же, давайте коньяк, — вздохнул президент. — Костиков у нас «француз», ему это, наверное, понравится, — заметил он, имея в виду то, что я довольно долго работал во Франции.
Он сказал первый тост — долгий, длинный, тост — воспоминание и размышление, в традициях русских застолий. Разумеется, в нем была и некая формальная часть с учетом ритуала прощания, с неизменным преувеличением достоинств человека, которого провожают. С долей иронического лукавства, зная, что в это никто не поверит, и вместе с тем с привычной президентской убежденностью и пафосом Борис Николаевич говорил о том, на какой важный дипломатический пост меня «выдвигают». Все понимали, что Борис Николаевич устраивает столь любимый им «домашний театр», где главным и, чаще всего, единственным действующим лицом оказывался сам президент.
В этом спектакле был, впрочем, и подтекст, который не замедлил подчеркнуть сам президент, сказав, что он не возражает, если факт этого застолья станет известен публике. Видимо, ему хотелось опровергнуть те комментарии прессы, где говорилось о моей отставке как об опале, которая, возможно, начинает широкую кадровую чистку демократов в президентском окружении.
— Имейте в виду, Вячеслав Васильевич, — несколько раз повторял президент, — что это не опала. Вы скажите там, что вы с президентом простились нормально… ну, выпили, как положено, понемногу. Пусть пишут…
Тут президент затронул достаточно болезненный для него сюжет, связанный с тем, что пресса очень уж фокусировала внимание на рюмочной стороне его жизни.
— Я думаю, что ваши друзья-журналисты нас правильно поймут.
Потом слово дали мне. Большой оригинальностью мое выступление не отличалось.
Уже несколько недель я не ходил на службу. Формально я стажировался в Министерстве иностранных дел. Но я чувствовал себя чужим в этом помпезном, сталинской архитектуры здании. Встретили меня там внешне радушно, но я кожей ощущал некий холодок и настороженность. Это было естественно. В МИДе всегда с неприязнью относились к пришельцам со стороны, и для этого у карьерных дипломатов было достаточно оснований. В течение многих десятилетий в МИД «приписывали» в качестве послов чины высшей партийной номенклатуры. И было далеко не редкостью, когда какой-нибудь бывший завотделом сельского хозяйства из ЦК КПСС вдруг становился, оставляя за спиной карьерных дипломатов, «крупным специалистом» в международных делах. Это раздражало. В моем приходе из президентских структур на высокую дипломатическую должность видели опасное возобновление былой практики.
Была, видимо, и еще одна причина. Несколько натянутые отношения с тогдашним министром иностранных дел А. Козыревым. Поначалу мы были в хороших отношениях, и формально они сохранились до конца. Мы многократно виделись и беседовали в заграничных поездках. Нас внутренне связывало то, что мы оба принадлежали к демократическому лагерю. Трещина наметилась, когда, будучи пресс-секретарем президента, я занял довольно жесткую позицию по поводу расширения НАТО на Восток, не скрывал этой позиции и несколько раз выступал в прессе. Сам А. Козырев смотрел на это очень «косо». Но по нюансам отношений, по доброжелательности других мидовских работников, в том числе заместителей министра, я чувствовал, что моя позиция вызывает скорее уважение. Видимо, в МИДе многие понимали ущербность практиковавшейся при А. Козыреве «дипломатии улыбок». Доброе отношение МИДа мне очень помогло при короткой работе послом в Ватикане. Но наши личные отношения с А. Козыревым серьезно пострадали, и перед моим отъездом в Ватикан Андрей Владимирович даже не встретился со мной, что противоречит протокольной практике. Насколько мне известно, он «намекнул» и на нежелательность присутствия руководства МИДа на презентации моей книги «Дни лукавы», которая проходила за несколько дней до отъезда в Ватикан. Намек министра был понят, и на презентацию не пришел ни один из приглашенных. Присутствовавшие на презентации многочисленные журналисты много иронизировали по этому поводу. Все это оставляло не лучшее впечатление о системе отношений, которую создал в МИДе демократ А. Козырев. Но должен признаться, что именно после того, как у меня обострились отношения с Андреем Владимировичем, многие, в том числе и высокопоставленные работники МИДа, стали проявлять ко мне повышенную доброжелательность. Эта доброжелательность не исчезла, а скорее укрепилась и после того, как новый министр иностранных дел Е. М. Примаков вынужден был, по прямому указанию Ельцина, отозвать меня из Ватикана. Я благодарен им за это.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Костиков Вячеслав Васильевич родился в 1940 году в Москве. Окончил факультет журналистики Московского университета и Академию внешней торговли. Обозреватель Агентства печати Новости. Длительное время работал за границей, главным образом во Франции, в ЮНЕСКО. Публицист, писатель. Автор романов и повестей, в том числе «Наследник» (изд. «Советский писатель»), «Мосты на левый берег» (изд. «Московский рабочий»), «Мистраль» (изд. «Международные отношения») и другие.Проживая длительное время во Франции, обстоятельно изучал жизнь русской эмиграции, был знаком со многими интереснейшими людьми русского зарубежья.
Селеста АльбареГосподин ПрустВоспоминания, записанные Жоржем БельмономЛишь в конце XX века Селеста Альбаре нарушила обет молчания, данный ею самой себе у постели умирающего Марселя Пруста.На ее глазах протекала жизнь "великого затворника". Она готовила ему кофе, выполняла прихоти и приносила листы рукописей. Она разделила его ночное существование, принеся себя в жертву его великому письму. С нею он был откровенен. Никто глубже нее не знал его подлинной биографии. Если у Селесты Альбаре и были мотивы для полувекового молчания, то это только беззаветная любовь, которой согрета каждая страница этой книги.
Биографический очерк о географе и социологе XIX в., опубликованный в 12-томном приложении к журналу «Вокруг света» за 1914 г. .
Книга французского ученого Ж.-П. Неродо посвящена наследнику и преемнику Гая Юлия Цезаря, известнейшему правителю, создателю Римской империи — принцепсу Августу (63 г. до н. э. — 14 г. н. э.). Особенностью ее является то, что автор стремится раскрыть не образ политика, а тайну личности этого загадочного человека. Он срывает маску, которую всю жизнь носил первый император, и делает это с чисто французской легкостью, увлекательно и свободно. Неродо досконально изучил все источники, относящиеся к жизни Гая Октавия — Цезаря Октавиана — Августа, и заглянул во внутренний мир этого человека, имевшего последовательно три имени.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами первая системная попытка осмыслить опыт самого масштабного предпринимателя России и на сегодняшний день одного из богатейших людей мира, нашего соотечественника Олега Владимировича Дерипаски. В книге подробно рассмотрены его основные проекты, а также публичная деятельность и антикризисные программы.Дерипаска и экономика страны на данный момент неотделимы друг от друга: в России около десятка моногородов, тотально зависимых от предприятий олигарха, в более чем сорока регионах работают сотни предприятий и компаний, имеющих отношение к двум его системообразующим структурам – «Базовому элементу» и «Русалу».