Роман с пивом - [53]

— Какое право он имеет так нахуяривать? — спросил Жира упавшим голосом.

Сидели под синим тентом, правда, в такую непогоду защита от него была чисто номинальная, но, чтобы до него добраться, пришлось проделать долгий и извилистый путь в несколько кварталов с остановками и бесцельным кружением на месте, зато вполне сносно провели время.

Тент был натянут над витриной, которая в самом низу упиралась в узкий и покатый гранитный подоконник. На нем можно было кое-как сидеть, опираясь на широко расставленные ноги и изрядно наклонившись вперед, такое положение идеально подходило сейчас Хеннинену, изрыгавшему из себя длинную склизкую массу, довольно-таки плотную и вязкую по консистенции, такую, которая начинает выходить уже тогда, когда в желудке в результате многочисленных предыдущих позывов не остается совсем ничего. Его волосы мокрыми прядями спадали на лицо и все время грозили смешаться с выползающей изо рта слизевотиной.

— Поверить не могу, что я снова о том же, но фули теперь делать? — спросил Маршал. Вопрос этот уже неоднократно поднимался в этих кругах на протяжении всей этой нелегкой дороги.

— Я не знаю, то есть я не знаю, хотя я ничего толком не знаю, но в общем надо ли Хеннинена отвести куда-то, если он в себя так и не придет сегодня.

— Типа, домой?

— Да хоть домой, нах, хоть куда, я не знаю.

Жира пару раз толкнул Хеннинена в плечо, а тот снова стал терять равновесие, так что пришлось его вернуть в прежнее положение.

— Предметы подвержены закону всемирного тяготения, — пробормотал Хеннинен. Он повторял, как заведенный, одну и ту же тягомотину с того самого момента, как уронил вазу, еще там, в гостях у Котилайнена.

— Да, да, конечно, — Жира легонько похлопал его по макушке.

Потом вдруг все на мгновение стало белым, и сразу после этого раздался оглушительный треск, словно бы все деревья в городе в один момент разнесло в щепки. А затем последовал глухой, раскатистый гром, прокатившийся вдоль по улице Ваасанкату, несколько искусственный и даже механический по звуку, он распался на отдельные части, как великая, но одичавшая популяция попрыгунчиков, которые разлетелись по подъездам и переулкам, чтобы скакать там, как сумасшедшие, между стенами.

А потом все звуки снова собрались воедино и взмыли ввысь, образовав над крышами огромный рокочущий ковер.

— Во, блин, я даже почти испугался, почти.

— Да уж, — сказал Маршал и резко встал: похоже, грозовой разряд был такой сильный, что его энергии хватило на всех, даже вставать теперь, казалось, было гораздо легче. — Как-то вдруг даже некая бодрость появилась. Это, наверное, из-за грозы, мне спать ужасно хотелось, просто невероятно, но в таком шуме разве ж заснешь.

— Только не говори, что ты прямо здесь собирался спать?

— Почему нет.

— О Боже, какой ужас! — воскликнул Жира и тоже встал.

— Где ужас? — спросил Хеннинен и наконец оторвал взгляд от скопившейся под его ногами лужи.

— Похоже, в живых нас осталось две с половиной трети, — вздохнул Маршал.

— Прости, но я тебя не понимаю, — сказал Жира.

— Ничего, ничего. Я просто хотел сказать, что Хенни, вот черт, как же это мы раньше-то не додумались, это же женское имя — Хенни. Фамилия нашего друга Хеннинена состоит наполовину из женского имени. Даже из девчачьего. Даже, точнее сказать, это целиком и есть женское имя, потому как «нен» — это древний уменьшительно-ласкательный суфикс.

— Гм, — промычал Хеннинен.

— То есть, ну конечно. Я хотел сказать, что Хеннинен уже подает признаки жизни, хотя, конечно, в целом он еще не с нами.

— Предметы имеют странную склонность к падению, — сказал Хеннинен.

Новая молния с треском взрезала небо, сделав всех на мгновение одноцветными. Когда вспышка прошла, то осталось странное ощущение, словно и электричество, и свет — все это уплыло вместе с водой вниз по улице, туда, где фонари источали загадочное лунное сияние. Гроза настолько зарядила воздух, что появилось острое желание что-то сделать, и тогда Маршал решил сделать что-то и повернулся вокруг своей оси. Из запыленной витрины на него смотрело испуганное существо, неопределенного вида и рода занятий, в общем, тот самый ужас, о котором говорил Жира.

Желания смотреть на него не было, а потому пришлось вглядываться дальше, за стекло. Там, внутри, был какой-то склад пожелтевшей от времени компьютерной техники, они были словно привидения, все эти уставшие от лязга кабельных соединений громоздкие агрегаты, вообще, вся эта контора выглядела так, словно у владельцев рыло было в пушку, или в данном случае надо говорить во множественном числе. Как бы там ни было, но деятельность их вызывала некоторые сомнения, и, пожалуй, самым странным было убийственное сочетание непоправимой дряхлости и очевидной недееспособности этих товаров, создавалось такое впечатление, что для их обнаружения и доставки в магазин нужна, по крайней мере, машина времени.

К тому моменту, как молния снова вспыхнула, а следом за ней последовал и весь этот грохот, витрина и ее содержимое были уже тщательно осмотрены и изучены, и пришло время вновь искать себе какое-то занятие; на сей раз им стало возвращение в исходную позицию — то есть обратный поворот тела и сосредоточение внимания на текущей ситуации. Последнее заняло некоторое время, после чего стало очевидным, что в текущей ситуации произошли серьезные изменения, настроение присутствующих явно переменилось.