Роман с бабочками - [25]
Война полов, гонка генитальных вооружений постоянно преподносит сюрпризы. У одной африканской бабочки самки, чтобы противостоять образованию сфрагиса, развили длинные трубчатые органы, уходящие внутрь тела. Теперь материал, выделяемый самцом для изготовления сфрагиса, просто попадает в эту трубку, которая не особенно мешает повторному спариванию.
У некоторых видов самки, наоборот, «помогают» самцам: обзаводятся крючками и креплениями, которые удерживают маленькую генитальную пробку на положенном месте. Это позволяет самцам вкладывать ресурсы в изготовление крупных сперматофоров.
— Ход борьбы полов предсказать сложно, — говорит Берт. — Иногда, чтобы нейтрализовать какую-нибудь уловку самок, самцам требуется целый ряд хитростей. Но бывает и наоборот. В некоторых случаях требуется совсем немного, чтобы склонить чашу весов в пользу того или иного пола. Благодаря этому потенциальному дисбалансу сил эволюция порой выходит из-под контроля, принося экстремальные, странные плоды. Например, сфрагис.
Одним из последствий сфрагиса является тот факт, что самкам сфрагистических видов достаются только скудные ресурсы. Чем меньше у самки ресурсов, тем менее успешным, по-видимому, оказывается воспроизводство рода. Вероятно, потому-то остальные девяносто девять процентов видов бабочек и разработали иные стратегии.
Совокупление пары брюквенниц может длиться до двадцати часов. За это время самец вводит самке своего рода антиафродизиак, которым она позднее пользуется, чтобы спровадить нежеланных поклонников. Брюквенницы бывают весьма агрессивны. После спаривания самке не до самцов — следующие двадцать часов она предпочитает провести, лакомясь нектаром и откладывая оплодотворенные яйца. Кроме того, ей нужно переварить белки, содержащиеся в массивном сперматофоре.
По-видимому, репеллент, которым одарил ее самец, весьма эффективен. Остальные самцы пренебрегают даже девственницами, которые им смазаны. Но в конце концов это «антиприворотное зелье» выветривается, и самка брюквенницы вновь готова принимать ухаживания.
На несколько дней самцов и самок объединяют общие интересы.
В мире бабочек это может сойти за любовь.
Глава 8
Мать-одиночка
Ты отяжелела. В брюшке у тебя полным-полно яиц. Объемистое брюшко тянет тебя к земле.
Зрение у тебя хорошее, и ты им по праву гордишься: у тебя пара сложных фасеточных глаз, которые состоят из сотен маленьких глазков, причем у каждого имеется своя отдельная линза-хрусталик. Ты умеешь одновременно смотреть вперед, вверх, назад и вниз. Ты способна распознавать все цвета спектра: красный, оранжевый, желтый, зеленый, голубой, синий, фиолетовый. Да вдобавок ультрафиолет плюс все оттенки, к которым он примешан: ультрафиолетово-фиолетовый, ультрафиолетово-синий, ультрафиолетово-зеленый. Тебе трудно переключаться с ближних предметов на дальние и наоборот, нелегко различать мелкие детали узоров и замысловатые формы. Но две очень важные для тебя формы ты знаешь хорошо: широкие овальные листья крупнолистного техасского кирказона и узкие, больше похожие на травинки, листья змеевидного кирказона.
Эти дикие раскидистые многолетники растут в сосновых рощах на востоке Техаса — там, где ты живешь. У обоих видов кирказона цветки мелкие, лиловато-бурые, с неприятным запахом: их аромат призван привлекать опылителей — мух и жуков-мертвоедов. На обоих видах кормятся твои гусеницы — едят листья и абсорбируют содержащиеся в них аристолохические кислоты. Именно благодаря этим кислотам твои дети несъедобны для птиц. Ты медленно летишь над травой и кустами, высматривая листья своей излюбленной формы.
Сегодня тебе нравятся широкие овалы. В прошлый раз ты отложила яйца на широкий овальный лист и теперь можешь думать только о широких овалах. Такая у тебя идея-фикс.
Вообще-то на дворе март, и ты только-только начинаешь откладывать яйца, так что широких овальных листьев крупнолистного кирказона в округе сейчас гораздо больше, чем узких листьев змеевидного. Со временем ты, возможно, разлюбишь овалы ради листьев иной формы. Гибкость мышления сослужит тебе хорошую службу, поскольку широкие листья техасского кирказона с возрастом грубеют, делаются жесткими, их почти невозможно переварить, да и содержание азота в них падает. На таком растении твои гусеницы, чего доброго, умрут с голоду. А вот змеевидный кирказон остается нежным всегда, даже в мае.
Будь ты способна любить, ты бы любила своих гусениц безумно, всем своим крошечным, длинным, замысловато изогнутым сердцем, всеми инстинктами своего мозга-горошины. Правда, вырастить гусениц не так-то просто. Но ты знаешь: они в этом не виноваты.
Виновато кормовое растение. Слишком уж оно маленькое. Твои прожорливые крошки съедают его без остатка и ползут к следующему. Иногда для того, чтобы успешно окуклиться, гусенице приходится отыскать и съесть пятьдесят кустиков кирказона. Но ключевую роль играет первый кустик — тот, который ты сейчас разыскиваешь. Чем крупнее будет твоя гусеница, когда настанет пора расставаться со своим первым кустиком, тем больше у нее шансов выжить.
Набравшись терпения, ты летаешь над лужками, зарослями травы и кустами, высматривая листья своей любимой формы, пытаясь уловить запах кормового растения при помощи усиков, макушки и крыльев — всеми частями своего тела, на которых есть обонятельные рецепторы. Кружишь, кружишь — и вот присаживаешься на широкий овальный лист. И стучишь по нему ножкой.
История ДНК – это сага, полная блестящих научных открытий, невероятных случайностей, грубых ошибок. Она начинается с обнаружения нуклеина в конце 1860-х годов и заканчивается публикацией книги Джеймса Уотсона «Двойная спираль» в 1968 году. За эти 100 лет появились Нобелевская премия, антибиотики, рентгеновская кристаллография, радар и атомная бомба, не говоря уже о том, что прошли две разрушительные мировые войны, – и каждое из этих событий повлияло на открытие ДНК. Джеймс Уотсон и Фрэнсис Крик разгадали загадку двойной спирали, но Гарет Уильямс показывает, что их вклад был последним кусочком гигантского пазла, который собирали несколько десятилетий многие забытые историей ученые.
«Любая история, в том числе история развития жизни на Земле, – это замысловатое переплетение причин и следствий. Убери что-то одно, и все остальное изменится до неузнаваемости» – с этих слов и знаменитого примера с бабочкой из рассказа Рэя Брэдбери палеоэнтомолог Александр Храмов начинает свой удивительный рассказ о шестиногих хозяевах планеты. Мы отмахиваемся от мух и комаров, сражаемся с тараканами, обходим стороной муравейники, что уж говорить о вшах! Только не будь вшей, человек остался бы волосатым, как шимпанзе.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.
О чем рассказал бы вам ветеринарный врач, если бы вы оказались с ним в неформальной обстановке за рюмочкой крепкого не чая? Если вы восхищаетесь необыкновенными рассказами и вкусным ироничным слогом Джеральда Даррелла, обожаете невыдуманные истории из жизни людей и животных, хотите заглянуть за кулисы одной из самых непростых и важных профессий – ветеринарного врача, – эта книга точно для вас! Веселые и грустные рассказы Алексея Анатольевича Калиновского о людях, с которыми ему довелось встречаться в жизни, о животных, которых ему посчастливилось лечить, и о невероятных ситуациях, которые случались в его ветеринарной практике, захватывают с первых строк и погружают в атмосферу доверительной беседы со старым другом! В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Это книга о бродячих псах. Отношения между человеком и собакой не столь идилличны, как это может показаться на первый взгляд, глубоко в историю человечества уходит достаточно спорный вопрос, о том, кто кого приручил. Но рядом с человеком и сегодня живут потомки тех первых неприрученных собак, сохранившие свои повадки, — бродячие псы. По их следам — не считая тех случаев, когда он от них улепетывал, — автор книги колесит по свету — от пригородов Москвы до австралийских пустынь.Издание осуществлено в рамках программы «Пушкин» при поддержке Министерства иностранных дел Франции и посольства Франции в России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Яды сопровождали и сопровождают человека с древнейших времен. Более того: сама жизнь на Земле зародилась в результате «отравления» ее атмосферы кислородом… Именно благодаря зыбкости границы между живым и неживым, химией и историей яды вызывали такой жгучий интерес во все времена. Фараоны и президенты, могучие воины и секретные агенты, утонченные философы и заурядные обыватели — все могут пасть жертвой этих «тихих убийц». Причем не всегда они убивают по чьему-то злому умыслу: на протяжении веков люди окружали себя множеством вещей, не подозревая о смертельной опасности, которая в них таится.
За грандиозными событиями конца XV века — завоеванием Константинополя турками, открытием Америки, окончанием Столетней войны — можно было и не заметить изобретения вилки, столь привычного для нас сегодня предмета домашнего обихода.Джованни Ребора, известный экономист, профессор университета Генуи и специалист по истории мировой кулинарии, посвятил свое увлекательное исследование тому, что и как ели в Европе Нового времени. Ребора исследует эпоху, когда люди обнаруживали в еде нечто большее, чем процесс физического насыщения, когда постепенно зарождались представления о гастрономии как искусстве, науке и ремесле, когда утверждались современные гастрономические навыки и технологии, современные правила и традиции поведения за столом.
Люди с древнейших времен создавали лабиринты. Они обладали необычными, загадочными свойствами и нередко наделялись магическим смыслом, символизируя спуск в огненную бездну ада, восхождение в небесный Град Божий или вполне земную дорогу в Иерусалим. В разные эпохи и на разных континентах лабиринты выцарапывали на стенах пещер, выкладывали из огромных валунов на берегах северных морей, набирали из мозаики в храмах и умело устраивали из кустарника в королевских садах. В XX веке они пережили настоящее возрождение — из непонятной старинной диковины превратились в любимое развлечение для публики, естественную часть парка, усадьбы или детской площадки.
Не двусмысленную «жопу», не грубую «задницу», не стыдливые «ягодицы» — именно попу, загадочную и нежную, воспевает в своей «Краткой истории...» французский писатель и журналист Жан-Люк Энниг. Попа — не просто одна из самых привлекательных частей тела: это еще и один из самых заметных и значительных феноменов, составляющих важнейшее культурное достояние человечества. История, мода, этика, искусство, литература, психология, этология — нигде не обошлось без попы. От «выразительного, как солнце» зада обезьяны к живописующему дерьмо Сальвадору Дали, от маркиза де Сада к доктору Фрейду, от турнюра к «змееподобному корсету», от австралопитека к современным модным дизайнерам — таков прихотливый путь, который прошла человеческая попа.